Игумен Кирилл (Сахаров). Белорусский дневник (воспоминания)

Часть 1

Можно было бы назвать эти заметки более оригинально, например: «В гостях у добряков» (о поездке в Белоруссию). Перед моим мысленным взором галерея священнослужителей, с которыми довелось общаться во время последней поездки в Беларусь. Разного роста и кубатуры, с бородами лопатой или только в виде ее мини-обозначения в виде «плевка». Есть что-то у них общее, думал я, вспоминая их голубые глаза на лицах, обрамленных русыми волосами. Их приятный акцент при правильном русском языке. Мысленно я именовал их «добрыми бобриками», «добродушными медвежонками» и т.п. Это была четвертая моя поездка в Беларусь. Первая состоялась в далеком 1986-м году – я тогда был иеродиаконом. Во время отпуска приехал в Минск на празднование Собора белорусских святых. Вторая - в 1992-м году – на празднование Крещения Белой Руси. Третья – пять лет назад во время Славянского хода по странам Европы. На сей раз знакомый священник «сагитировал»: «Поехали. Есть возможность послужить там по старому обряду». Этот аргумент всегда действовал на меня «наповал». Невзирая на занятость и проблемы со здоровьем.

По дороге, на остановках глазею на объявления, вывешенные на витринах киосков. Запомнилось: «Рыба мороженая. Окунь – морской. Палтус – импортный. Угорь – речной (озёрный). Лосось – вкусный. Щука – зубастая (речка). Зайди – погляди; поглазев – купи, и счастливого пути!»

Проехав границу, мы отметили, что в Белоруссии хорошие дороги и  вспаханы все поля. Везде чисто. Мусора совсем не видно. Приятно было созерцать обихоженное пространство. Однако первая же автозаправка смутила обилием алкоголя – в России на автозаправках этого уже нет. Подъехав к отелю «Озёрный», ощутили сильный запах, похожий на тот, когда смолят зарезанного кабана.  Я подумал, что, наверное, это от близости автомагистрали. Водитель меня поправил – неподалёку находится завод по производству аммиака. Сильный запах был и в номере. «Наверное, плохо работает вытяжка» - подумал было я. Каково же было моё потрясение, когда после душа я увидел на полу дохлую крысу, причём, не первой свежести. В гостинице лучше телевизор поздно вечером не смотреть – затянет на несколько часов, и утром встанешь совершенно разбитым. Помню, так было в Греции, в Салониках. Утром на службе в соборе я был «никакой». В буфете во время завтрака обратил внимание на четверик из соломы – как бы загон. Было приятное чувство, подумалось, что это проявление национального колорита. Огорчился, когда узнал, что это место предназначено для развлечения публики кулачными боями. Невольно вырвалось: «Куда смотрит батька?!» В самом деле, в 21-м веке по Рождестве Христовом – жуткий рецидив язычества – по-сути, гладиаторские бои.

Церковь села Радеж на стыке границ Белоруссии, Украины и Польши, куда мы прибыли, была построена в начале 90-х годов из силикатного кирпича. Посвящена она Трем Вселенским святителям – Василию Великому, Григорию Богослову и Иоанну Златоусту. Строили её на месте деревянной церкви, сожжённой фашистами в годы войны. Рядом с церковью памятник расстрелянным ими жителям села. Настоятель о. Анатолий служит в храме 27 лет. Родом он из соседнего села, но находящегося на территории Украины. Непривычно было видеть народ, вставший на колени от входа в храм до самых ворот. Два священника проносили над головами людей большую старинную икону св. великомученицы Параскевы Пятницы, которую мы взяли с собой из нашего храма. Обнося икону, священники касались ею головы каждого человека. Убранство храма – типичное для нашего юга и для запада Русского мира. Знакомая мне по моей малой родине -  Донбассу – роспись. Обычная для этих регионов запрестольная икона. На горнем месте на подставках две высокие свечи (по старому чину по обеим сторонам престола стоят подсвечники). В центре храма широкий аналой, вмещающий сразу несколько икон. На некоторых иконах расшитые рушники. Народу, по словам настоятеля, было как на Пасху (немало людей было из соседних сёл и даже с областного центра). Поразительная тишина в храме, кроме, конечно, того отрезка времени, когда все прикладывались сначала к иконе, а затем к Евангелию. Вопреки моим опасениям, служба по старому обряду не вызвала никакого отторжения. Напротив, многие прониклись её чинностью и благолепием. Интересно, что подходя прикладываться к Евангелию, каждый опускал монетку в ящик для пожертвований, прикреплённый к аналою. У меня в памяти всплыл эпизод начала Реформации, когда католический монах Тецель, продавая индульгенции, приговаривал: «Как только монетка зазвенит у меня в ящике, душа грешника выскочит из ада».

На литургию в храм св. Параскевы Пятницы в село Орехово подъехал ещё один священник – митрофорный протоиерей. Он был приглашён настоятелем на нашу службу из Бреста. Оказался бывшим благочинным. Интересно, что сын его является насельником Сретенской обители в Москве. Батюшка сразу же вошёл в алтарь и стал читать входные молитвы, прикладываясь ко кресту и иконе Богородицы, находящимся на горнем месте. Всё произошло мгновенно. Быстро облачившись, он подошёл к приставному престолу и стал вынимать частицы из просфор. Замечу, что входные молитвы по старому чину с последующим чтением специальных молитв у престола занимают не менее 45-ти минут. Причастившись, этот священник произнёс неплохую проповедь. Встал вопрос, а чем заполнить паузу в оставшееся после проповеди время до выноса Чаши. Я предложил читать поучение – его, однако, не нашлось, и настоятель благословил хору петь духовные стихи. Певцы пропели два трогательных стиха, посвященных Богородице – первый на русском языке, а второй на украинском. Причащение по старому обряду имеет свои особенности. У священников, которые бы это делали в первый раз, были бы сложности. Я вызвался начать причащение – мне досталось самое трудное – причащение младенцев. По окончании Литургии снова чествовали икону святой Параскевы. Обошли с ней вокруг храма. Народ, во множестве стоя на коленях, расположился вокруг всего храма. Во время крестного хода бывший благочинный говорит мне: «Оставьте икону нам», а я ему: «Если оставить эту икону здесь, то других икон от нас больше не будет». Когда вошли в храм, то этот батюшка прочитал довольно длинную молитву св. Параскеве, и все начали прикладываться к её иконе. Поразил молитвенный энтузиазм людей, их привычка к длительным богослужениям. Вообще-то в духовном плане произошло нечто грандиозное: впервые за несколько столетий на западе Руси, в Белоруссии, были совершены всенощное бдение и Литургия по старому обряду (в Полоцке у мощей преп. Ефросинии совершались молебны; недавно митрополит Вениамин в Минске освятил место для строительства единоверческой церкви). В алтаре храма справа на стене были изображены московские святители, а слева – святые Западной Руси, в частности, еп.Туровский Кирилл и Полоцкие епископы Мина и Симеон.

Наша машина, не предупредив меня, уехала, и в ожидании настоятеля я долго кружился вокруг храма и его окрестностей. Была довольно ветреная погода.

Трапеза мне показалась сначала несколько пресной, но в процессе мнение изменилось – все было довольно вкусно. Особенно запомнились уха, голубцы и различные кондитерские изделия. Было много вопросов по истории раскола, об особенностях старого обряда и, конечно, о прививках и обо всём, что связано с глобализацией.

Вечерню под праздник иконы «Скоропослушница» служили втроём – столько же было людей в храме. Никогда ещё я так не уставал – лёжа на диване, как уж извивался от боли в ногах. Мысленно хлестал я своего телесного ослика, пытаясь поставить его на чтение правила в канун Литургии, но все мои усилия не сразу привели к успеху. Вспомнил восхождение на верблюдах на гору Синай. На одном из переходов верблюд от усталости пал на колени и резко стал издавать жалобные звуки.

Малорита. В этот райцентр в понедельник в праздник иконы Богородицы «Скоропослушница» мы приехали на Литургию. Подъехали к красивому деревянному храму, выкрашенному в голубой цвет (он очень напоминал старообрядческий храм в посёлке Городище на моей малой родине в Донбассе). Встречают три священника – «А мы уже прочитали часы, ожидая вас». В храме находится чтимый список Малоритской иконы Богородицы, явленной ещё в XV веке. «Цветник» - мелькнуло у меня в голове, когда я окинул взором убранство храма. Действительно, было много цветов, всё убранство было в ярком сочном цвете в сочетании с позолотой. Прихожане здесь почти все были в масках, в отличие от Орехово, где в масках были единицы. Не люблю опаздывать на службу, заставлять себя ждать, предпочитаю лучше приехать заранее, чем нацеливаться сделать это минута в минуту. Часто ведь возникают непредвиденные обстоятельства. Направляясь на службу, которая будет совершаться по обычному чину, мы рассуждали о том, какие элементы старого чина можно было бы включить в неё. После входных молитв мне дали роскошное облачение голубого цвета – его части священники мне заботливо подносили. Я надел свою старообрядную камилавку и лестовку, раскрыл старопечатный служебник. Наша юная певица, участница поездки, на службе пропела несколько песнопений знаменным распевом (она пела также на трапезе). К моему удивлению никакого отторжения это пение не вызвало, скорее наоборот. На великом входе настоятель довольно пространно поминал. Помянул, в частности, «гонимого митрополита Киевского Онуфрия с паствой». Я впервые слышал такой пространный вариант поминовения. В этот день отмечалась также память святителя Нектария Эгинского (в храмовой иконе здесь находилась частица его мощей). Настоятель посвятил свою проповедь (он её произносил после чтения Евангелия) этому святителю. После запричастного стиха хор, под руководством матушки настоятеля (он же благочинный), пропел знаменитое песнопение святителя в честь Богородицы. Молебен после Литургии с нашей точки зрения, был довольно «пёстрым». Запевы разным святым делались хаотично, их количество увеличивалось с каждым разом. В своём пространном слове я, делая экскурс в историю, говорил о единении «двух ветвей единого русского народа».

Всю дорогу из Москвы я читал на эту тему разные материалы (на обратном пути тоже). На одной из остановок довольно долго общался по телефону со знатоком истории Западной Руси К.А. Фроловым (в Бресте проходила презентация его книги «Пророки Белой Руси»). В проповеди я упоминал слова «батьки» о том, что белорусы – такие же русские, но только со знаком качества. Этот пассаж вызвал оживление в народе. Развивая свою мысль, я отметил, что «старший брат» подустал – пожалуйста, послужите теперь вы мотором русского возрождения. Много говорил о своём восхищении белорусами, их гостеприимством, благожелательностью и общительностью. Очень мирный народ. Здесь даже коты по-особому мягкие и ласковые. Когда с ними играешь, они только слегка покусывают, делают это бережно, не до крови. Трапеза продолжалась пять с половиной часов. В принципе, меня бы устроил и один час, чтобы не переутомляться и к концу дня не пробираться в своё жилище «по стеночке». За столом было поднято множество тем – о проблемах церковной жизни и о событиях в жизни общественной. Ситуация на Украине, польский фактор, «царские останки». Говорили о языке Богослужения, взаимоотношениях Церкви и государства, Иоанне Грозном (о нём я прочитал целую мини-лекцию в связи с тем, что матушка благочинного нашла, что я внешне похож на него) и пр. Особенно для меня было приятно, когда задавали множество вопросов о древнерусском благочестии. Честно говоря, это было неожиданно, ведь я полагал, что здесь, на самом крае Западной Руси, у польской границы эти темы не вызовут интереса. Произошёл обрыв в несколько столетий в плане духовной преемственности с наследием Древней Руси – и вдруг, такой неподдельный интерес. За трапезой мы понимали друг друга с полуслова. Хозяева были достаточно осведомлены о том, что происходит в православном мире. Общаться было интересно. О. Анатолий рассказал о том, как проходило освящение одного из опекаемых им храмов покойным митрополитом Филаретом (он наградил тогда о. Анатолия наперстным золотым крестом). Полностью истощившись в финансовом плане из-за расходов на строительство храма, в знак благодарности митрополиту в багажник положили половину кабаньей туши. За свою москвофильскую позицию батюшка загремел на пять лет депортации с Украины. Его не пропустили через границу, даже когда умерла его мать. Запомнилось, что за более четверть века его служения количество учащихся в школе села, в котором он живёт, уменьшилось в пять раз – с 250 до 50. Как его штрафовали за то, что он распахал пустырь и посадил там голубику (в настоящее время он обрабатывает пять гектаров с её посадками). О. Анатолий отец четырёх сыновей, один из которых священник.

   Приятному общению способствовало и великолепное угощение. Мне особенно понравились вкусные рыбные котлеты и домашняя настойка, которую мне заботливо подливал сидящий рядом благочинный. Общение было очень непринуждённым и в полном смысле, братским. Я особенно остро ощутил, как важно, в обстановке серьёзной изоляции России крепить связь с братским народом – лелеять её и дорожить ею. С течением времени эмоциональный фон нашего общения всё более накалялся. Каждый свой тост хозяева сопровождали какой-нибудь прибауткой. Также и угощая очередным блюдом. Например, о капусте так было сказано: «Её не стыдно поставить и не жалко, когда съедят». Я тоже был в ударе – как из рога изобилия сыпались байки в стиле «архиерейские, протоиерейские и просто иерейские мелочи жизни». Вспомнил наставление одного собрата (родом он с Украины): «Вы, мо́лодеж (ударение он делал на первом слоге и произносил это слово без мягкого знака), учитесь жизни у старших. Даю вам три совета. Первый: если тебя «прижучат» по церковной линии, то сразу иди в отказ: не знаю, в первый раз вижу, ничего не слышал. Второй: никогда не проси у богатых людей деньги. Общайся с ними непринуждённо, оказывая знаки внимания, не лебези и не клянчи – они сами в нужное время предложат тебе помощь. И третий: никогда не упускай из виду супруг влиятельных людей – без того, чтобы с ними не наладить контакт, заинтересовать их, ничего не получится. Если будешь им не по душе, они так воздействуют на мужей, что никакого дела у тебя с ними не получится”. Вечером в доме у о. Анатолия общение за ёмкостью с пивом и сушёной рыбой продолжилось. Матушка батюшки (она тоже регент) пела духовные стихи и народные песни на русском, украинском и белорусском языках. Мы иногда подпевали, если были знакомые тексты. Наша юная певица, в свою очередь, тоже исполнила несколько песнопений. Запомнилось: «Ни вблизи, ни вдали я не знаю земли лучше той, что меня растила». Хозяева приводили примеры проявления жуткой русофобии на Украине, например, что во Львове вырубили берёзы, чтобы ничто не напоминало о России. Свою лепту в уютную атмосферу вечера вносил кот по прозвищу «Матроскин». Один участник поездки вдруг стал рассказывать о безхвостных котах. Я забеспокоился – не стал ли он заговариваться от чрезмерной усталости и возлияний горячительными напитками.

   Брестская крепость.

   Тепло нас принимали в женской Рождественско-Богородицкой обители, находящейся здесь. Гостей, тем более с иконой, здесь встречают колокольным звоном. Убранство домовой церкви в древнерусском стиле, особенно примечателен здесь крест-мощевик. Есть ещё в обители временный храм из железных конструкций. В беседе за трапезой узнали, что матушка заканчивала регентскую школу ещё во времена патриаршества Святейшего Пимена, кстати, в те же 80-е годы, когда я учился в Московских духовных школах. Отец её был священником. Ныне он архимандрит – вместе с супругой он принял монашество. Живут они сейчас в скиту в Беловежской пуще. Скит был устроен на базе никогда не закрывавшегося сельского храма, прихожанкой которого оставалась только одна старушка. В приёмной монастыря мы видели древо с фотографиями подвижников благочестия, с которыми соприкасалась игумения – подарок сестёр. Среди них есть одна москвичка и три украинки (не желая принимать биометрические документы, они собираются переехать в Закарпатье). Тесные связи у монастыря с Польской Православной Церковью. Матушка без запинки назвала все 10 обителей этой Поместной Церкви, причём, с указанием числа насельников. Так как обитель находится на территории мемориального комплекса «Брестская крепость-герой», существует много трудностей, связанных с каким-либо капитальным строительством на данной территории. Выходом из сложившегося положения стало строительство в 2011 году вместительного летнего храма, где в тёплое время года проходят все Богослужения.  В планах – реконструкция 12-ти казематов Брестской крепости, в которых предполагается разместить воскресную школу, трапезную для паломников, мастерские, продовольственные и складские помещения. В настоящее время в обители насчитывается более тридцати насельниц, которые несут послушание в монастыре и на подворье. Совершаются три Божественные Литургии в неделю. Читается Неусыпаемая псалтырь.

Обитель расположена на территории древнего монастыря, в котором подвизался преподобномученик Афанасий Брестский (Филиппович), прославившийся как борец за Православие в Речи Посполитой, неустанный обличитель Брестской унии. Этот святой угодник является главным покровителем монастыря.

В крепости осмотрели гарнизонную церковь. Построена она была в византийском стиле при императоре Александре III. Крепость начали строить в середине XIX века по повелению императора Александра II. Александр III, посетив крепость, отметил здесь день своего тезоименитства. Строительство крепости обошлось на современные деньги в 15 млн. долларов. В 1918-39 гг. крепость принадлежала Польше. За это время православный храм был переделан в костёл. В советское время храм пытались взорвать (сохранились отверстия для закладки взрывчатки), но, слава Богу, этого не произошло. Храму был возвращён первоначальный вид. Попытки поляков отстоять костёл успехом не увенчались, так как настоятель о. Игорь предоставил неопровержимые документы, свидетельствующие о принадлежности храма православным. От католического периода осталась кафедра для проповедника и небольшой фрагмент орнамента в своде над иконостасом. В иконостасе находятся несколько икон, написанных в древнерусском стиле. Нижний храм посвящён святому Иоанну Воину (в старопечатных книгах он именуется Иоанном Воинственником). В советское время здесь был склад удобрений, из-за чего до сих пор соль постоянно выступает на стенах. В этом храме в воскресные и праздничные дни совершаются ранние Литургии. Над входом в храм закреплены колокола – подарок президента Украины Кучмы. Рядом с храмом приходское здание с колокольней. У памятника погибшим защитникам крепости совершил заупокойную литию. Прошлись по берегу реки Буг. На другом берегу уже Польша. В 1596 году в Бресте прошли два Собора – униатский в храме (он не сохранился) и православный – в доме мещанина. Председателем Собора, состоявшегося под покровительством киевского воеводы князя К.К. Острожского, был экзарх Константинопольского Патриархата архидиакон Никифор (Кантакузин). Есть его икона, попирающего сторонников унии.

К 1787 году в Православии оставались только Брестский мужской монастырь преподобного Симеона Столпника (с 1798 года в монастыре была учреждена архимандрия) и четыре монастыря на Подляшье. От униатского периода в православных храмах Брестщины ничего не сохранилось. Всего в Белоруссии сейчас действует 14 небольших униатских приходов, в том числе в Бресте и Полоцке (здесь, кажется, даже монастырь).

В годы Первой Мировой войны более двух миллионов человек с территорий белорусских  губерний оставили свои дома и оказались в вынужденном беженстве. Вместе с простым народом в беженство отправилось и подавляющее большинство православного духовенства. Вывозились храмовые святыни, наиболее ценные иконы, колокола, церковно-приходские архивы. Так, для Брестской земли на долгие годы оказались утеряны мощи преподобномученика Афанасия Брестского, вывезенные в Москву. Только в конце XX века дорогая святыня в виде частицы мощей вернулась на родину. Афанасий закончил братское училище, но образование, полученное там, не вполне удовлетворяло любознательного юношу, и он прошёл обучение в Виленской иезуитской коллегии, куда принимались молодые люди всех христианских конфессий. Семь лет служил Афанасий «инспектором» лжецаревича, приходя постепенно к уверенности, что этот «некий царевич московский» является очередным самозванцем. Уверенность эта с течением времени усиливалась.

   Попав в тюрьму, Афанасий возложил на себя подвиг добровольного юродства и на празднование Благовещения Пресвятой Богородицы бежал из-под стражи и, встав на оживлённой улице, бил себя посохом в грудь, принародно произнося проклятие унии. Гайдуки привели мученика в бор у села Гершановичи, начали пытать его огнём, принуждая отречься от Православия. Не добившись своего, ему дважды выстрелили в лоб, а затем еще живого закопали. Произошло это в 1648-м году. Через восемь месяцев после этого злодейства, местный мальчик показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте принадлежала иезуитам. Монахи ночью выкопали тело, принесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника. 8 ноября 1815 года при пожаре в Симеоновском монастыре сгорела деревянная монастырская церковь, а медная рака, в которой хранились мощи святого Афанасия, расплавилась в пламени. На следующий день на пепелище священником и благочестивыми горожанами были найдены уцелевшие частицы мощей и положены на оловянном блюде под алтарём монастырской трапезной церкви. На месте мученической кончины святого Афанасия Брестского в урочище Аркадия была сооружена часовня.

Вторым покровителем Бреста является св. Никифор (Кантакузин). Прибытие Никифора в Брест на Православный Собор в 1596 году, куда он явился под покровительством князя Константина Острожского, имело решающее значение для дальнейшего развития событий. Архидиакон Никифор с его огромным опытом и умом сумел организовать православных и провести заседания православной стороны так, что решения Православного Собора получили законную силу, а униаты были осуждены. Мученически пострадавший за Православие (был уморен голодом в стенах Мальборского замка), он был прославлен в лике святых Белорусской Православной Церковью 31 января 2002 года, накануне принятия решения о воссоздании монастыря.

Брест упоминается под 1017 годом как город древлян в “Повести временных лет”. Он считался для Руси «окном в Европу». В 1240-е годы Берестейская земля, по-прежнему представлявшая собой предмет соперничества между галицко-волынскими и польскими князьями, была под угрозой покорения монголо-татарами. В 1390 году город получает магдебургского право. В 1550-е годы берестейский староста основал в городе типографию, первую на территории нынешней Белоруссии. В 1795 году Брест-Литовск в результате третьего раздела Речи Посполитой вошёл в состав Российской империи.

Около тридцати тысяч жителей города были иудеями, а православными - около двенадцати тысяч.  В Бресте сохранилось несколько зданий, являющихся памятниками архитектуры: массивный Свято-Николаевский гарнизонный собор (1856-1879), железнодорожный вокзал (1886, сильно перестроен), Свято-Николаевская братская церковь (1904-1906), Свято-Симеоновский кафедральный собор (1865-1868), церковь Воздвижения Святого Креста (1856) и др.

Среди памятников в городе выделяется памятник Тысячелетия Бреста, открытый в 2009 году.

С 9 (22) декабря 1917 года в Брест-Литовске происходили мирные переговоры между Советской Россией и Германией, по итогам которых 3 марта 1918 года в Белом дворце Брестской крепости были подписаны Брестский мир между Советской Россией и Центральными державами, а также Брестский мир между Украинской Народной Республикой (УНР) и Центральными державами. Согласно последнему соглашению Германия и Австро-Венгрия передавали Украинской Народной Республике территории Подляшья.   

   Крепость стала одним из самых совершенных укреплений России, которое соответствовало своему предназначению и всем требованиям обороны, и гордостью императора Николая I – за время правления он посещал ее целых семь раз.

   В 1921 году по условиям Рижского договора Свято-Никольский храм передали в ведение католического костёла святого Казимира. Возможно, что храм так бы и остался католическим, но в 1939 году, когда Брест стал пограничным советским городом, за ненадобностью святыню переделали в гарнизонный клуб.

22 июня 1941 года крепость встретила своё главное и неожиданное нападение: штурм немецких войск длился больше месяца, на 32 день войны в плен был взят командовавший обороной Восточного форта майор Гаврилов – последний защитник крепости. Вместо нескольких часов, отводимых немецким командованием на овладение крепостью, 45-й дивизии вермахта пришлось, неся значительные потери, здесь вести бои в течение целой недели, а отдельные очаги сопротивления просуществовали в течение месяца.

За годы немецкой оккупации было уничтожено около 40 тыс. жителей города; евреи Бреста были согнаны в организованное нацистами Брестское гетто и практически полностью уничтожены.

Территория музейной и мемориальной зон занимает 30% всей крепости, а 70%, к великому сожалению, не оборудованы инфраструктурой и находятся вне зоны внимания туристов.

Брестская крепость раскинулась на четырёх островах, соответственно начать осмотр можно с разных сторон: центральная часть и главный вход – это Цитадель, которая расположена в окружении Кобринского (на севере), Волынского (на юге) и Тереспольского (на западе) укрепления-острова.

На 10 июня 1941 года в ней находилось 680 заключённых. В основном это были бывшие польские офицеры и белорусские националисты.

 И сегодня Свято-Николаевский гарнизонный храм снова выглядит, как и во времена царя Николая II. По своей структуре храм двухэтажный. Особо почитаемые святыни храма: частицы мощей великомученика Пантелеимона, преподобных Иова и Амфилохия Почаевских и святителя Николы Чудотворца.