Игумен Кирилл (Сахаров). Спустя 40 лет в школу… монахом (белгородские заметки)

Странно – не через 5, 10, 20, а именно через 40 лет возникло большое желание посетить село в Белгородской области, куда в далеком 1979 году после окончания Московского пединститута я по распределению был направлен в школу учителем истории, обществоведения, государства и права. Я избрал это место из числа других вариантов по единственному критерию - соседству с Луганской областью, уроженцем которой я был. На пути к этому месту я на несколько дней задержался в Валуйках – читал и пел здесь в местном храме. Был месяц август, когда учителя готовят школу к учебному году. На меня сразу обратил внимание директор, у которого была взрослая дочь. Запомнилась большая нагрузка: не успеешь провести урок по истории древнего Рима в одном классе, как переходишь в другой класс, где история средних веков или новая история. С непривычки трудно было перестроиться с одного материала на другой. Еще, конечно, проблема дисциплины. Сразу было замечено, что на уроках я как-то проникновенно говорю на церковные темы. Самому запомнилась такая моя фраза: "Вы не думайте, что только старушки ходят в церковь, есть и молодежь".

Работал в школе недолго – буквально две недели. В выходные дни стал приезжать в Никольский храм г. Валуйки, это примерно в 60 километрах от села. Настоятелем там был иеромонах Иоасаф (Шибаев), впоследствии уклонившийся в раскол. Ныне он "митрополит" у Филарета Денисенко.

Запомнилась чинность служб о. Иоасафа и его аскетический облик. И вот однажды, возвращаясь со службы на праздник свт. Иоасафа Белгородского (17 сентября), в автобусе я общался со своим учеником, которого потом местные бабушки, тоже бывшие на службе, спросили, что это за молодой человек. Он ответил: "Это наш новый учитель истории Александр Сергеевич. А что?" - "В церкви хорошо читал". Короче, пошла молва по деревне, что новый учитель – верующий. Мне было 22 года. Свекровь директора также сказала, что видела меня в храме. Кого-то из школы специально посылали в храм, чтобы убедиться, что я там нахожусь. После всех этих расследований директор мне говорит: "Вас приглашают в РОНО". Я поехал, была встреча с секретарем РОНО по фамилии Лепетюха. Запомнился диалог (после ее долгого пристального взгляда):

- Александр Сергеевич, Вы что, церковь посещаете?

Я почувствовал внутреннюю смелость и твердо сказал "да". Она несколько опешила, видимо, предполагала, что я буду как-то юлить, и с удивлением спросила:

- А что Вы там делаете?

- Как что? Молюсь!

- Молитесь?! Вы что, в Бога веруете?

- Да, верую!

Она всплеснула руками и откинулась на спинку стула:

- Как же можно верить в Бога в наше время молодому человеку!

И далее что-то про достижения науки, полеты в космос и еще что-то в этом роде.

Помню еще, зашел какой-то сотрудник и долго, молча с недоумением на меня смотрел. Расстались мы с секретарем неплохо. Она сказала: "Вы понимаете, что это несовместимо: идеологическая работа и вера. Лучше Вам уйти по собственному желанию". Кто-то еще из сотрудников РОНО, когда я уже рассчитывался, сочувственно посоветовал поскорее уехать: народ, мол, у нас грубый…

Выйдя из кабинета Лепетюхи, первым делом в туалете я порвал комсомольский билет.

Как всегда при поездках на юг остановки в Задонске и Воронеже – поклонение мощам святителей Тихона и Митрофана, испрашивание их благословения на предстоящие службы и встречи. В Воронеже ночевали в гостинице на улице Старых большевиков, рядом с магазином «У батюшки» - вот такие парадоксы! Тревожная для острого глаза реклама с надписями «Разливной рай» и т.п. На одном из плакатов женщина с рожками. Вывеска на дверях в гостинице «Дух парной, дух святой». В ответ на мое недоумение: «А нас опекает батюшка и он ничего по этому поводу не говорил». А это что? – на одной из остановок перед входом в лесопосадку: «Недоступные охотничьи угодья». Дожили!

Не могли не посетить Архангельский храм в селе Ворон-Лозовка – там уже несколько лет мироточат сразу несколько икон, Чаши для причастия, Евангелие и кресты. В храме служилось всенощное бдение. Иеромонах Диодор, настоятель храма, вынес из алтаря мироточивый крест для поклонения и дал нам с собой флакончики с драгоценным миром. В соседнем селе Манино, по его словам, тоже уже много лет происходят чудеса – сами зажигаются лампады в церкви, бьют колокола и часто слышится ангельское пение в то время, когда храм закрыт и в нем никого нет.

Заезжаем в два села – Старомеловое и Новомеловое. Ищу следы родственников по материнской линии. Хотели уже двигаться дальше, когда нам предложили подъехать к дому Ивана Секирина – старика 88 лет. Удача! Он оказался моим двоюродным дядей, у него четверо сыновей – они мои троюродные братья. Отличная память – помнит и мою бабушку, и мать, и тетку. Я слышал от матери, что после освобождения села от немцев, был расстрелян староста, ими назначенный. Новообретенный дядя поведал некоторые детали произошедшего. Старосту убили после допроса в нашей комендатуре выстрелом с расстояния в 200 метров. Когда его хоронили, то процессию остановил конвой, который хотел выбросить покойника из гроба. Один из офицеров не позволил это сделать, выдал разрешительный документ.

Раньше я думал, что самые далекие живописные просторы открываются на малой родине моего отца – в Воронежской области, побывав же на малой родине матери в Курской области, убедился, что здесь они еще более впечатляющи. Запомнились такие архаизмы в говоре местных старожилов: дюже (очень), будя, хто зна, нетути, вясна, лисапед, толькя, жанился, ишо (еще), тахта (так-то).

Село Потудань расположено на стыке Курской и Белгородской областей. Сюда ведет земляная дорога через бескрайние поля. Несколько лет назад один благотворитель построил здесь храм в честь св. вмч. Георгия Победоносца. Раньше в селе была деревянная церковь. Немцы, наступая на Воронеж, укрепляя мост, раскатали эту церковь на бревна.

В Старом Осколе нас гостеприимно встретил митрофорный протоиерей Алексий Зорин – мой однокашник по семинарии. Воплощенная доброта и любовь. В Александро-Невском соборе, настоятелем которого он является, потрясла роспись в каноническом стиле. Особенно запомнились росписи на западной стороне храма, изображающие Ледовое побоище. Батюшка рассказал о том, какие были у него искушения, когда он явочным порядком пристроил к алтарю ризницу и пономарку. Благодаря поддержке губернатора удалось все узаконить. Рядом с собором деревянный крестильный храм. Он был сооружён трудами настоятеля уже в наше время. При соборе действует средняя школа. Вышло уже около тысячи номеров приходского печатного издания.

На следующий день в Губкине (городу в этом году исполнилось 80 лет) в Преображенском соборе совершил по старому обряду молебен Успению. Запомнилось, что в строительстве храма участвовали 38 отечественных и 42 иностранных предприятия. Мозаичные изображения с внешней стороны делали греки. Нижний храм посвящен Всем русским святым. Здесь также находятся баптистерий и музей строительства собора. Плотно общались с секретарем епархии игуменом Ювеналием. Удивило, что Епархиальное управление (здесь у нас был обед) граничит с полем подсолнухов (красиво!).

В тот же день к 17 часам подъехали к Никольскому храму города Валуйки. Красивый колокольный звон, но в храме почти пусто. Поразил пещерный монастырь св. Игнатия Богоносца. Долго мы ходили по длинным туннелям, в которых зимой и летом одна температура и прекрасная вентиляция. Пещеры очищали и отмывали семинаристы. Секретарь епархии протоиерей Михаил Чайка показал нам величественный Никольский кафедральный собор, построенный к трехсотлетию династии Романовых (в советское время здесь хранились удобрения).

На пути в райцентр Вейделевку посетили село Ровны, в котором единственный на Белгородчине старообрядческий храм. Мне он напомнил единственный старообрядческий храм на моей малой родине в Луганской области в поселке Городище. Две семейные пары (одна пожилая – выходцы из Китая, другая средних лет – перешедшие из РПЦ) тепло нас встретили, показали храм и угостили прекрасным ужином. Удивительно, что очень внимательная старушка по имени Анна оказалась родной сестрой той самой инокини в Черемшанских скитах, которая не очень ласково отреагировала на меня.

Вейделевка. Именно сюда в далеком 1979 году меня вызывала секретарь по идеологии Лепетюха Тамара Георгиевна. Проезжаем деревянное строение (мельницу) с куполом – здесь молились до строительства храма. Вопреки нашим сомнениям о качестве гостиницы, здесь она оказалась лучшей из всех, в которых мы были во время этой поездки. Утром, пока мои спутники отдыхали, посетил местный храм. На пути к нему в парке памятник святым Кириллу и Мефодию. На церковной ограде большой стенд с текстом о духовном подвиге святителя Иоасафа Белгородского (в день его памяти меня вызывали сюда в РОНО). Я прочитал полунощницу по старопечатному тексту. Очень приятный отец Дионисий (он благочинный) рассказал историю строительства храма. При выходе из храма о. Дионисия приветствовал проходивший мимо глава районной администрации. Выяснил, что Тамара Георгиевна Лепетюха еще жива, живет в столице, в Вейделевку приезжает в памятные даты. В целом от городка осталось приятное впечатление. Запомнились здания, мимо которых я проходил: средней школы, Школы ремесел и Школы искусств, молодежного центра и т.д. Во многом все это благодаря усилиям легендарного губернатора Белгородчины Савченко.

Посещение Белого Колодезя начали с молебна в местной Вознесенской церкви. Молились покровителю села – св. вмч. Димитрию Солунскому (на месте храма, ему посвященного, установлен поклонный крест). Настоятель о. Игорь (он уроженец Харькова) не был предупрежден, что я служу по старому обряду, но принял участие в совершении молебна. Ему я подарил лестовку. К концу молебна в храм вошла глава сельской администрации Татьяна Михайловна – милая, общительная женщина средних лет. Вместе с ней мы прошли в актовый зал школы (её здание было построено через 2 года после моего увольнения), который был заполнен до предела учащими и учащимися. Поразительно, что все они брали благословение. Около часа я рассказывал о своем жизненном пути, о том, что произошло со мной здесь в далеком 1979 году и о том, как моя жизнь складывалась впоследствии. Один учитель, сидящий во втором ряду, во время моего выступления все время улыбался. Он оказался физруком – прекрасно помнит меня. Встали пять женщин - я был у них классным руководителем. Как будто машина времени перенесла их из 1979 в 2019 год. Помнят своего учителя с тихим голосом и тонкими пальцами, интересно рассказывающего, вокруг которого увивалась детвора. Единственный вопрос, который мне был задан на встрече – о судьбе русской деревни.

Во время трапезы в школе раздался звонок – мне сообщили, что на тг-сайте Церквач (почему-то ассоциация с «циркач») опубликована часть нашего внутреннего устава (так там было сказано), а именно, несколько страниц под  заголовком «Правила взаимоотношений с настоятелем». Появились злобные комментарии, в частности: тоталитарная секта, гуру, мракобесие, шизофрения и т.п. Должен сказать, что в наших материалах по общинному строительству есть что-то подобное, но под названием «Предложения по общинному Домострою», а не «Внутренний устав». В них нет раздела о взаимоотношениях с настоятелем и многие пункты из опубликованных на Церкваче листков (безадресных и без подписи) не совпадают с оригиналом.

Побывали в музее истории села. Его основателем был директор школы Шипоренко Василий Семенович. Проехались по живописным окрестностям, видели столбики вдоль границы с Украиной. Очевидцы рассказывали, как несколько лет назад в пять утра был большой взрыв на той стороне, который привел к панике жителей Белого Колодезя.

Окунулись в источнике (здесь о. Игорь на праздник Богоявления освящает воду). Поднялись на возвышенность, где раньше был памятник труду, а теперь скульптуры юноши и девушки (к ним поднимаются выпускники школы, традиционно встречают восход солнца, фотографируются среди белоствольных березок). С этой вершины открывается великолепный вид на село и окрестности. Поздно вечером о. Игорь подвез нас на хутор, где нам дали несколько ящиков с помидорами, а затем на поле, где загрузили полтора десятка арбузов. Фермер работает с начала июля до Покрова, живя в вагончике. Он сетовал, что из-за наплыва импортной продукции (а это химия) выращивать арбузы стало маловыгодно. Хорошо, что мы поехали в дальний путь не на легковой машине, а на фургончике.

Основано село в 1748 году. На войну ушло 796 человек, половина из них не вернулась. Немцы были в Вейделевском районе полгода, 150 жителей ими было казнено. Школа, в которой я недолго преподавал, не сохранилась. На её месте только памятный знак. В конце 70-х годов в ней училось около 800 учеников, теперь осталось около 90. Дом, где я жил, тоже не сохранился. В советское время в селе также были и не сохранились ветряная мельница и зоопарк.

В голове все время крутилось, размышлял: а что было бы, если бы после увольнения я стал бы устраиваться в школе в другом месте, ведь, по сути, у меня был волчий билет. Скорее всего, мне бы светила перспектива быть истопником или дворником (это было обычным делом для верующей интеллигенции в советское время). Пять лет государство меня учило, тратило большие деньги на подготовку молодого специалиста, учителя. И что же получается – раз верующий, значит, сразу увольнение? А как же равенство всех перед Конституцией? Ведь я в рамках программы добросовестно излагал материал. То, что пала Советская власть – это не только результат действий пятой колонны и происков наших врагов из-за бугра, а и того, что государство само подтачивало свою опору, отталкивало на обочину людей, которые не  вписывались в идеологическую схему. Когда это достигло критической массы – рвануло. Потенциал такого государства был исчерпан. А если бы я уверовал, учась в институте, или после учебы в институте? Что, я тоже должен был бы выброшен на обочину социальной жизни?

В Белгород прибыли поздно вечером. В гостинице при кафедральном соборе нас ждал роскошный ужин. Преобладали мясные блюда, мне пришлось довольствоваться заливной рыбой. Утром, проснувшись, я остолбенел – тарелки на столе были почти пусты – неужели спутники все «смели» накануне?! Однако напрасно я их подозревал – все продукты были убраны в холодильник. В соборе перед чтимым старинным образом св. Николы совершил молебен по старому обряду. Еще раз убедился, что необязательно перед такими молебнами что-то объяснять людям, говорить об особенностях старого обряда. Люди и не заметят разницы, если их не строить парами перед поклонением иконе, не предлагать женщинам одевать платки под булавку и т.п.

Есть у меня, чего греха таить, некоторое предубеждение по отношению к духовенству с Западной Украины, но те отцы, с которыми я общался - протоиереи Олег, Евгений и Михаил - произвели на меня очень положительное впечатление. Раньше я думал, что самое симпатичное духовенство служит в Саратовской епархии, теперь уверен, что в Белгородской. Отец Олег Кобец, секретарь Епархиального совета и настоятель кафедрального собора, мой однокашник по семинарии, очень деятельный, добродушный, благожелательный человек с тонким чувством юмора. Рассказал о том, как шла борьба за освобождение собора (там раньше был краеведческий музей). Владыка Ювеналий благословил служить на Преображение у входа в собор, несмотря на предупреждение об административной ответственности, а в случае эксцессов и об ответственности уголовной. В этом году собору исполняется 200 лет (о. Олег в нем настоятель 30 лет) – в связи с этим в конце молебна я на ектенье произнес благодарственную молитву. Накануне первой Литургии в самом соборе о. Олег до 4-х утра занимался сваркой, а уже с 8-ми утра служил Литургию. Когда в Белгород вместе с мощами святителя Иоасафа приезжал Патриарх Алексий II, то музейщики преподнесли ему набор евхаристических сосудов, которые ранее были в соборе. Патриарх передал их собору. Когда же Патриарх уехал, музейщики затребовали сосуды назад, ссылаясь на то, что на них имеются инвентарные номера. Однако о. Олег категорически с этим не согласился, ссылаясь на то, что в одном документе говорится о том, что сосуды из собора были взяты временно. Что касается мощей, то они наряду с мощами преподобных Александра Свирского и Иова Почаевского отличаются большой степенью сохранности. 20 лет мощи свт. Иоасафа находились на чердаке Казанского собора.

Ракитное. Первое, что я увидел в Духовном центре имени архимандрита Серафима (Тяпочкина), была фотография старца и среди тех, кто был рядом с ним, – себя в подряснике и скуфье (это было в 1980 году, когда я был уже почаевским послушником - именно старец благословил меня вступить в братство Почаевской Лавры). Скульптурное изображение сидящего старца поразило пронзительным взглядом глаз. Удивительно, как это можно было выполнить в камне. На могиле подвижника совершил заупокойную литию по старому обряду, а в домике старца у его изображения с нимбом пропел величание.

На пути к Москве останавливались в Туле (прибыли туда в половине четвертого ночи). По дороге произошло ЧП – наша машина столкнулась с диким кабаном. Поистине, доброе дело не бывает без искушений!

Интересно, что накануне поездки по телевидению выступал ректор университета, который рассказывал о своих духовных исканиях, о том, что он крестился в 1990 году. Прочитал много религиозно-философских книг. Показали также фотографии визита митрополита Илариона.

Важность этой поездки была в том, что в духовном и моральном плане я с лихвой компенсировал последствия того стресса и огорчения, которые случились со мной 40 лет назад в далеком 1979-м году.