Игумен Кирилл (Сахаров). Памяти протоиерея  Леонтия Пименова

Я знал почившего в течение 35 лет. Был с ним в тесном контакте, очень ценил его доброжелательное отношение к себе лично и к тому, что делалось у нас на приходе.  О. Леонтий импонировал широтой своих взглядов, дипломатическими способностями, умением найти выход из затруднительных обстоятельств. Он обладал уникальной способностью "наводить мосты", работать на перспективу. Батюшка всегда был в тонусе, никогда не унывал, даже находясь в тяжкой немощи, постигшей его в последние годы жизни. Круг его интересов был весьма широким. Он спешил положить как можно больше трудов, как на уровне своего прихода, так и Старообрядческой Церкви в целом.  О. Леонтий говорил: «Кто знает, сколько нам отпущено дней, все ходим под Богом, неизвестно, что может быть, ведь можно и не успеть..."  И ещё «Мы живем в период таяния льдов атеистического Ледникового периода". 

Два года назад была очень памятная встреча с о. Леонтием, о ней я писал в своей заметке «У старообрядцев Нижнего Новгорода». Приведу отрывок из этой статьи, посвященный о. Леонтию.

«В декабре 1918 года, находясь на лечении в Нижнем Новгороде, побывал в гостях у дорогого мне отца Леонтия Пименова, настоятеля церкви Рожества Богородицы в Орехово-Зуево, благочинного старообрядческих церквей Московской области.

О. Леонтий – коренной нижегородец. Более тридцати лет, как в сане. Живет с матушкой почти в самом центре города, на 9-м этаже.

«Отец Леонтий, маститый старообрядческий протопоп должен, наверное, жить в поместье на берегу реки, пить чай с семейством на террасе» – говорю я ему. Батюшка приглашает пройти на балкон. Перед моим взором открывается прекрасная панорама. Оказалось, что Волга совсем рядом. 

«Лепота!» – вырвалось у меня, как у персонажа известного фильма «Иван Васильевич меняет профессию».   Входит внучка, неся первый поднос, начинается церемония накрывания стола к обеду.

«Одна из 15-ти моих внучек» – говорит о. Леонтий. После такого представления, я подумал: «С такой динамичной рождаемостью, такими внушительными демографическими показателями, вполне возможно, через какое-то время, старообрядцы могут стать самой количественно значительной категорией населения России». Несмотря на два инфаркта, о. Леонтий, по-прежнему энергичен и целеустремлен. Знакомый пассионарный облик этого пастыря. Есть только некоторые затруднения в речи и сложность  в восприятии сразу двух и более тем. Скрупулёзно рассматривает – похож на серьёзного стратега – военачальника. Произносит вслух названия улиц, обозначенных мелким шрифтом (мне это было сделать затруднительно). Трапеза: картофель, помидоры, огурцы, свекла, винегрет,  пирожки с капустой, фрукты. «Это только кажется, что пищи много. На самом деле постная пища совсем не так наполняет желудок, как скоромная» – комментирует хозяин. Отношения с близкими корректны и любезны, в то же время чувствуется безусловный авторитет главы.

Интересная беседа: о перипетиях восстановления храма в Орехово-Зуево, о тамошних священниках, о проблемах с передачей храма в Ногинске (Богородске). Сожалеет, что болезнь помешала довести дело до конца. Как известно, архитектором храма в Орехово-Зуево был Бондаренко. Одним из храмов, который он построил, был храм старообрядцев-поморцев в Москве в Токмаковом переулке. В советское время там за высоким забором располагалась мастерская, изготовлявшая печати для партийного руководства. Для нужд реставрации  Орехово-Зуевского храма нужны были фотографии храма в Токмаковом переулке. История с детективным оттенком,  как о. Леонтию удалось сфотографировать этот храм с балкона  соседнего высотного дома.  Что касается храма в Ногинске (Богородске), то здесь сложность еще в том, что  там располагается хлебопекарня, обслуживающая воинские части  Подмосковья. Старообрядцев в  Ногинске (Богородске) не так много – они рассеялись по соседним городкам и селам. Несмотря на распоряжение губернатора,  передача храма пока зависла в воздухе.

Как всегда, услышал  от о. Леонтия ценные советы. «Не нужно начальство прямолинейно критиковать и открыто возражать ему. Надо сначала отметить положительное, а затем сформулировать свою мысль так, чтобы она внешне не выглядела против» – таков примерно смысл одного из советов.  Второй: «Когда кто-либо из прихожан или из духовных чад уходит, надо воспринимать это спокойно, без надрыва, не предпринимать искусственных усилий по возвращению».

Батюшка – мужественный человек, стойко переносит постигший его недуг. Никогда не унывает, не раздражается, не повышает голоса. Пока он не служит, так как есть еще затруднения с речью. Впрочем, собирается на Рожество проводить исповедь.  Заинтересовался методикой лечения ног (я с этой целью приехал в Нижний). Два часа прошли очень быстро. Захотелось еще посмотреть фотографии из семейного альбома, но вызванное такси приехало мгновенно.

 «Ну что же, до следующего раза» – сказал о. Леонтий. «А будет ли следующий раз?» – подумал я. Дай Бог».

  P.S. Через  полгода, после службы в Покровском кафедральном соборе накануне дня Ангела митрополита Корнилия, я столкнулся с о. Леонтием. Маститый протопоп был в окружении многочисленных родственников. О. Леонтий тепло меня приветствовал и представил своих близких. «Вот внучка Кирила». Мне показалось, что я ослышался. Да, в женских монастырях их насельницы часто носят имена ангелов и святых мужей (Рафаила, Гавриила, Серафима и т.д.), но имя Кирила я слышал впервые. О. Леонтий: «Вот сегодня было очень мало людей, по сути, у нас была как бы келейная молитва – она тоже нужна и важна».

Вышел владыка. «Отец Кирилл, в одной из своих статей Вы писали, что, поговорив по телефону с отцом Леонтием вскоре после постигшего его тяжкого недуга, Вы мысленно попрощались с ним. Прошло уже значительное время, а отец Леонтий, как видите, по-прежнему с нами». Я в свое оправдание: «Часто бывает, что мы сожалеем, что вовремя не попрощались с близкими людьми – не лучше ли подстраховаться и попрощаться заранее»…

 Прощание с отцом Леонтием Пименовым

В детстве, собираясь в школу, мы с братьями прокручивали пластинки с записями известных исполнителей. Запомнились некоторые слова из услышанных песен, в частности «Опустела без тебя земля…» в исполнении известной певицы. Как ничто другое эти слова отражают  настроение после кончины о. Леонтия. Говоря о масштабе его личности, неизбежно прибегаешь к таким категориям как «Церковь», «Россия», «Русский народ». Вряд ли соответствует действительности известное: «Незаменимых людей нет». Он был незаменим. С болью это ощущается в сердце.

… «Мирское отпевание в Орехово-Зуево, священническое в Нижнем Новгороде» - так завещал почивший. Все мысли были направлены на Нижний Новгород, и не представлялось, что тело будет привезено сначала в Орехово-Зуево. До Нижнего 500 км. Ехать придется ночью, а на утро две большие службы - Литургия и отпевание.  Неуверенность и растерянность. И вдруг узнаю, что в Орехово-Зуево с 11 утра сам митрополит возглавляет отпевание. Острое ощущение необходимости непременно проститься с усопшим. За считанные минуты заполучил массу телефонов родственников о. Леонтия, но, увы, в ответ только гудки, что и понятно - шло отпевание. На чем ехать? Что ожидает в пути в связи с объявленным карантином? Успею ли до вывоза гроба в Нижний?  Вопросы, вопросы. Владыка Викентий советует позвонить о. Константину - зятю о. Леонтия. Опять, только гудки на другом конце провода. И вдруг, когда я уже отчаялся и сложил крылья, после очередного звонка о. Константину услышал от него, что отпевание закончилось и все идут на трапезу. Лечу по почти пустынной дороге на такси. После поворота на Орехово-Зуево еще раз звоню о. Константину. «А мы уже в храме» - услышал я его умиротворенный голос. Значит, с минуты на минуту эскорт направится в Нижний. Подъезжаю к храму. Неподалеку от входа один из зятей о. Леонтия с помощниками занимается доведением до кондиции могильного креста.  «Не смотрите на сварку, иначе будут болеть глаза» - предупреждает он. Откуда-то сверху из притвора храма высыпает молодое старообрядческое духовенство  - один аскетичнее другого. Сразу стало неловко за свой «трудовой мозоль» - заметно выступающий вперед «диабетический» живот, который не в состоянии привести в норму даже такие огромные объемы поклонов, как на Марьино стояние.

На середине храма простой некрашенный и необбитый гроб. Рядом никого нет. Быстро хватаю подручник и творю три земных поклона с известными словами прощания с усопшим. Краем глаза вижу, как слева вырастает фигура митрополита. Тепло поприветствовав меня, он немного сказал о заслугах почившего и потом предложил пройти на трапезу. Немного помявшись, поднимаюсь наверх, выражаю соболезнование матушке о. Леонтия и другим его родственникам. Все очень любезны и благожелательны. В атмосфере разлита легкая « радостотворная печаль».  «Отец Леонтий любил Вас» - говорит мне матушка. В сердце екнуло, к горлу подкатил комок: «А он был для меня как отец» - выдавливаю в ответ.

Вспомнил еще слова усопшего: «Нам с отцом Леонидом  Гусевым очень повезло – у нас очень хорошие матушки». С интересом слушаю рассказ о жизненном пути о. Леонтия – он продолжался до момента принятия им сана. Особенно запомнилось, как батюшка отстаивал приговоренный к разрушению в 1965 году храм в Горьком и как потом активно участвовал в обустройстве храма на Бугровском кладбище, переданный властями взамен разрушенного. Попросил матушку через несколько дней продолжить свой рассказ. Слушая ее, активно потребляю предложенные блины и булочки, запивая вкусным компотом. На дорогу так же положили немало вкусных яств. Пишу эти строки «с глазами на мокром месте, вспоминая дорогой облик почившего, его неповторимый волжский говор, добрый взгляд.

Немного не хватало на прощании слез – речь, конечно, идет не о каком-то надрыве, не о воплях, приличествующих язычникам. Все-таки мы северные люди – более сдержанные и скупые на слезы. Вспомнился рассказ очевидца проводов в последний путь Патриарха Алексия I, возглавлявшего РПЦ четверть века. У одра почившего собрались архиереи, сотрудники синодальных учреждений, помощники. Все были потрясены произошедшим, находились в напряжении, обледенело-оцепеневшем положении. Атмосферу разрядил «южанин» - грузинский Патриарх (кажется Ефрем). «Ну что, ушел от нас, лежишь, молчишь, а меня на кого оставил» - говорил он, с сердечной теплотой обращаясь к умершему, как к живому. Обстановка разрядилась, на глазах собравшихся появились слезы, послышались горестные вздохи.

Бросилось еще в глаза отсутствие представителей власти и общественности, местного благочинного РПЦ, наконец (без венков, конечно, – они не приняты в старообрядческой среде; а с благочинным, как говорят, о. Леонтий был дружен). Наверное, очень сильно повлияла эпидемическая угроза.

На обратном пути еду в машине митрополита. Владыка немногословен. Я рассказал ему о своей поездке в Рим, он о своем паломничестве в Бари к мощам свт. Николы. Поговорили об обстановке в связи с эпидемией, о моих последних статьях. Как всегда в дороге он сосредоточенно читает – в это время его отвлекать неудобно. Такой же благожелательный и внимательный. Вспомнилось, как во время трапезы на одном из дней его Ангела я, замешкавшись, оказался у «разбитого корыта» - всю имеющуюся рыбу в момент «снесла» сидевшая рядом молодежь. Недолго думая, изловчившись, я запустил «лассо» - вилку в блюдо с рыбой сидевшего неподалеку высокого именинника. Мой демарш не остался незамеченным от цепкого владычня ока. Снисходительно улыбнувшись, митрополит пододвинул ко мне свою рыбу.

Из глубины души воззвал я ко Господу о том, чтобы успеть проститься с дорогим для меня человеком. Я остро чувствовал, что если этого не произойдет, то глубокий осадок останется у меня на душе на всю оставшуюся жизнь. Благодарение Богу! Царство Небесное почившему!

«Всё что ты сделал трудно перечислить…» (на 9-й день преставления отца Леонтия Пименова)

Ты ушел в «путь всея земли». Плохо без тебя. Тебя очень не хватает. Оставаясь наедине в тишине своей кельи, оплакиваю тебя – слезы сами непроизвольно льются. Непривычно одиноко и сиротливо. Вспоминаю все встречи и беседы с тобой – их было немало. Часто после какого-либо мероприятия или поездки я звонил тебе и по-мальчишески задорно начинал: «Разрешите доложить». На другом конце провода я слышал твой бодрый голос – ты всегда неформально, заинтересованно выслушивал, уточнял детали, оригинально и непредсказуемо реагировал. Твои советы, искренняя радость по поводу созидания нашего прихода на твердой основе древлего благочестия вдохновляли и окрыляли.

Ты был очень гостеприимен – с неподдельной радостью встречал гостя. В белоснежной косоворотке возжигал большую восковую свечу, угощал от души, общение с тобой всегда духовно и интеллектуально обогащало. Ты был очень деятелен – всегда в гуще событий. Всё что ты сделал трудно перечислить. Будучи профессиональным реставратором, ты принимал участие в восстановлении многих памятников архитектуры, особенно на родной Нижегородчине. Особенно ты любил церковное пение и своё, наверное, главное детище – восстановленный храм в честь Рожества Богородицы в Орехово-Зуево. Весь свой огромный талант, все свои силы ты посвятил его возрождению и благоукрашению. Ты всегда старался действовать не по шаблону, а творчески подходил к делу. За несколько лет до 400-летия Огнепального протопопа ты инициировал подготовку юбилея. Я не помню тебя ни разу раздраженным или озлобленным. Ни разу не слышал обидных слов в адрес кого-либо. Как заботливая пчелиная матка ты оберегал свою большую семью, являясь ее стрежнем – «большаком», безусловным авторитетом. «Часы тикали» непринужденно легко - как искусный врач или педагог ты направлял процессы в позитивное русло, как опытный капитан обходил рифы, как мудрый стратег нащупывал наиболее оптимальные варианты решения проблем. Твой род похож на гармонично слаженный оркестр, в котором каждый на своем месте с энтузиазмом радостно исполняет свою партию. Ты показал пример успешного семейного домостроительства, что так важно в настоящее время. Твоя отеческая любовь согревала не только членов твоего большого семейства – ее теплые лучи выходили далеко за круг твоих единоверцев. Твоя любовь обладала способностью покорять сердца многих и многих людей.

Ты никогда не заискивал перед сильными мира сего, умел подобрать «ключик» к любому человеку будь то высокопоставленный светский начальник, влиятельный иерарх РПЦ или простой трудяга. Я часто задавался вопросом: почему так? Мой ответ таков: главное в том, что при этих контактах ты не искал своей выгоды, не преследовал свои интересы.

Вне всякого сомнения, твое дело будет продолжено, твое наследие - изучаться и будет востребовано. Свободное соборное обсуждение всех вопросов поможет находить ответы на все «вызовы времени».

Ты всегда был очень наблюдательным и оригинальным. Очень переживал за русский народ и Россию, был активным в общественном плане. Поражал своей неприхотливостью и оптимизмом. Прирожденный лидер, русский самородок, большой эрудит. Твои выступления и поздравления всегда были яркими и содержательными, слушались с неослабным вниманием.

Мне еще предстоит многое узнать о твоей многогранной личности – каждый штрих, каждая деталь важны и дороги. «Земля еси и в землю отыдеши» - ты был верен этому постулату до конца. Благодарение Богу – я успел в последний момент попрощаться с тобой, отдать тебе последний долг любви. При лобзании твоей митры гроб слегка качнулся – он не был похож на те «лакированные шкафы», в перенесении которых приходилось участвовать. Скорее, он напоминал детскую люльку-колыбель, послевоенного времени, вручную срубленную заботливым отцом. Внутри этой люльки лежало спящее умиротворенное дитя, окруженное любящими людьми. Красные и золотистые тона превалировали в покрытии гроба – напоминало красивую бабочку, уснувшую временно, чтобы радостно вспорхнуть через определенное время – образ Воскресения. Твои имя и фамилия очень запоминающиеся. В их сочетании чувствуются патриархальность, основательность, духовная мощь.

Несколько десятилетий ты был, можно сказать, ключевой фигурой Старообрядческой Церкви. Причём, сам ты не стремился к этому. Одарённость твоей натуры, твои дипломатические способности, уникальная способность находить общий язык по определению, вопреки зачастую твоему желанию, выдвигали тебя на особое положение в церковной вертикали. Ненавязчиво, движимый желанием блага ближнему, свидетельствовал ты о непреходящей ценности старой веры, своим служением и жизнью раскрывал духовную красоту древлеправославия. Стиль твоего храмового служения был всегда неторопливым и благоговейным. Богослужения, совершаемые тобой истово, усердно и строго по Уставу, можно сравнить с отборной пшеницей или с чистой ключевой, без примеси, водой. Они были ценным вкладом в духовные житницы и резервуары Родины.

Общаясь с тобой, я испытывал гордость за свой народ и своё Отечество, за то, что в нём есть такие яркие представители. Я по-прежнему вздрагиваю, когда встречаю имя «Леонтий» в церковном календаре или богослужебном последовании.

Понятно, что ты ушёл «на восемьдесят пятом году жизни после долгой и продолжительной болезни...» - пока я еще это плохо слышу. Казалось бы, это должно нейтрализовать печаль, но почему-то остается в сердце глубокая скорбь в связи с твоим уходом.

Очень символично, что 9-й день твоего преставления пришелся на канун Лазаревой субботы – в этом мы усматриваем особый знак свыше.

…Плохо без тебя. Тебя очень не хватает.

Вечная тебе память, достоблаженный отче Леонтие!