Юбилей «500 лет Реформации» отмечался 31 мая. Накануне открылась Межконфессиональная конференция, посвященная юбилею. Участников конференции приветствовали представители московских властей; представители Администрации Президента, упомянутые в программе, замечены не были. Равно, как и главы христианских конфессий. Например, РПЦ МП представлял ответственный сотрудник ОВЦС о. Стефан (Игумнов). Первым выступил Глава Лютеранской Церкви в России архиепископ Дитрих Браун. Интеллигентный человек, говорил доверительно. Выступления сменялись пением в рамках концерта «Музыка Реформации». Честно говоря, органную музыку в храмовом пространстве я не воспринимаю. И как может такая какафония звуков принести какие-то духовные плоды? Только всплеск мечтательности. Это как на колоколах звонарь начинает фантазировать и импровизировать. Хаос в душе. Можно ли назвать «чарующие звуки» такого звона и такой музыки отражением небесной гармонии? Понятно еще, когда музыка сочетается со словами, сопровождает их. «Вострубят трубы и мертвые воскреснут и мы все изменимся» - воспела камерная капелла под руководством Олега Романенко, множество раз повторяя слово «изменимся». Эта назойливость напомнила «пасхальный концерт» в наших храмах с бесконечным повторением «и да бежат» (от лица Его ненавидящие Его...) Откровенно скучал. Что интересно - в храме была абсолютная тишина. Я еще подумал: «Вот так бы и на богослужении». Представитель Ватикана произнес банально-экуменическое: «То, что нас объединяет больше того, что нас разъединяет». Неплохо выступили представители от адвентистов и баптистов.
На следующий день открылась рабочая часть конференции. Спешу к началу, памятуя о немецком педантизме. Задержка, однако, в течение целых пятнадцати минут. Подумал: «Надо же, как обрусели!». По пути к кирхе прохожу мимо Исторической библиотеки («Исторички»). Вспомнил длинные очереди и полные читальные залы в свои студенческие семидесятые. Я старался здесь читать дополнительную литературу, а то, что требовалось по программе, «сдирал» у «рабочих лошадок». При этом старался отделить в их заготовках суть от воды. В память врезалась такая сцена: полный, взлохмаченный, не здорового вида мужчина, тяжело дышал, обложившись книгами.
Непривычно видеть, как прихожане входят в кирху, не перекрестившись при этом - как в простой дом. На колокольне кирхи остановившиеся часы. В прихожей (по-нашему - в притворе) встречаются чисто немецкие типажи, знакомые по военным фильмам. Говорят на хорошем русском языке. Заполняю паузу знакомством со стендом, рассказывающим об истории лютеранства в Москве. Здесь лютеране появились еще в первой трети XVI века в правление великого князя Василия Ивановича. При Иоанне Грозном была построена деревянная церковь Архангела Михаила. Каменный храм был построен в начале 40-х годов XVII-го века при Михаиле Романове. Вскоре, однако, храм «из-за недовольства православных священников» был разрушен. Алексей Михайлович, после большого пожара в Москве, повелел лютеранам селиться только в Яузской слободе. Петропавловский храм строили в Петровское время. Освящали его в 1694 году в присутствии самого Петра. Нынешнее здание было построено в начале 20-го века. Закрыли храм в 1936 году. До его открытия в сентябре 1991 года в храмовых помещениях располагалась студия «Диафильм». Молитвенным прологом был стих из Псалтыри: «Очи мои ко Господу, ибо Он исторгнет от сетей ноги мои». Начальная молитва своими словами прозвучала вполне в баптистском стиле. Первым докладчиком был ректор семинарии ЕЛЦ Антон Тихомиров. Тема доклада: «Протестантизм в русской поэзии». Речь, в основном, шла о стихах Тютчева («Я лютеран люблю богослужение, обряд их строгий, важный и простой...» и пр.). Докладчик самокритичен: «В некоторых стихах была отражена выхолощенность и безжизненность протестантизма 19 века». Упомянул также стихотворения Гумилева «Стокгольм» и «Заблудившийся трамвай». Архиепископ (он реагировал на каждого выступавшего) дополнил стихотворениями Мандельштама «Бах» (запомнились слова поэта о «цифрах вместо образов» в лютеранском храме) и Ахмадулиной «Варфоломеевская ночь». Вторым докладчиком был преподаватель семинарии ЕЛЦ Брэдн Бюркле: «Каноничность Евангелическо-Лютеранской Церкви России». Критериями каноничности, по мнению выступавшего, являются вхождение ЕЛЦ России во Всемирную Лютеранскую Федерацию, полезность, большой вклад в добрые дела и т.п. Апостольское преемство иерархии - лютеране «ценят, но главное - преемство учения». «Три четверти христиан хотят поклоняться. Вот сейчас к мощам св. Николая люди выстаивают в очередях по 7-8 часов. Ожидание чуда - одна из слабостей русского народа. А почему на воскресную службу в храм не многие приходят?» (когда он об этом говорил, на экране был показан фрагмент очереди у Храма Христа). На мой вопрос (их желающие подавали в письменном виде) почему лютеране не соблюдают каноническую норму крещения погружением, а обливают и даже окропляют, ведь даже слово «крещение» по-гречески переводится как «погружение», ответил уклончиво - усомнился в правильности перевода. Еще выдал: «У каждой конфессии свои канонические правила». Ну вот приехали... В перерыве один пастор, видевший, что записка поступила от меня, сказал мне: «В некоторых храмах у нас есть баптистерии, другие не имеют их по техническим причинам». Я промолчал. В своей среде я обычно так реагирую: «На позолоту куполов и иконостасов, на приобретение колоколов деньги находятся, а на обеспечение самого главного, с чего все начинается, возможности нет».
Пастырь из Ганновера Н. Хинц пытался пением хорала на немецком языке увлечь за собой аудиторию. Подхватили, однако, лишь единицы. Не помогло и хождение по рядам со взмахами рук. Жесткая с металлом в голосе немецкая речь. Навязчивые ассоциации с типажами немецких офицеров из военных кинофильмов, с их «ахтунгами, аллесами, фойя». Напрягло упоминание Калининграда, правда, не в реваншистском контексте. Кстати, не все записки зачитывались полностью. Некоторые моменты в моих записках опускались. Например, в одной из них был следующий вопрос: «Отвергнув аномалии средневекового католицизма, не утратили ли лютеране и нечто принципиально важное? Не поступили ли по пословице, выплеснуть вместе с грязной водой и ребенка?». В перерыве ко мне подошла одна молодая немка. Догадавшись, что я православный священник, она на чистом русском языке рассказала, что ее дед был пастором. По настоянию родственников (замужем она была за русским) вместе с ребенком она крестилась в православном храме. При этом она была поражена грубостью и невнимательностью священника. Тяготила также монотонность и непонятность читаемого в православных храмах, отсутствие живой проповеди. Вскоре ушла к лютеранам. Те ее не перекрещивали, довольствовались только катехизацией и конфирмацией. В своей кирхе песнопения поет на немецком языке. То, что немногие вторили пастору из Ганновера объяснила тем, что исполнялся неизвестный хорал.
После обеда проходила презентация книги историка Павла Гнилорыбова «Пять веков московских лютеран». Мне показалось, что выступавший был в подряснике, я еще привстал, чтобы посмотреть. Мало ли - может быть историк из числа преподавателей Свято-Тихоновского Университета. Оказалось, что он не в подряснике, а в одежде напоминающей черкеску. Перед началом презентации всем присутствующим было предложено пропеть хорал №316. В его тексте были такие слова: «Завет Бог не нарушит, что нам на веки дан. Будь Богу ты послушен, Он сострадает нам». И еще: «Нас сохранять Он будет в единстве и любви, Своею благодатью нас, Боже, осени!». После призыва к совместному пению заиграл орган. Я так и не понял, что это было - разминка органиста или все произошло на самом деле. Орган умолк - ничего членораздельного параллельно его игре я не услышал. Надо сказать, что сама презентация произошла великолепно: с улыбкой, хорошей дикцией, а главное, с интересным содержанием. Был еще заявлен доклад профессора Тюбингенского университета Ульриха Геккеля «Реформация и Церковь». На нем я не остался, но приехав к себе, сразу прочитал. Вот несколько выписок из этого доклада: «Мы празднуем не раскол Церкви, мы даже празднуем не 500 лет Евангелической Церкви, а повторное открытие Евангелия». «Лютер собирался не создать новую церковь, а вернуться к Древней Церкви». «Он хотел реформировать, устранить злоупотребления в церковных структурах своего времени, исходя из Евангелия. Он хотел освободить совесть от той немыслимой торговли индульгенциями, с помощью которой наживались на страхе людей».
Интересно, что в самом храме в углу стояло скульптурное изображение Лютера в рост, в красном одеянии, в обрамлении лучей. Конечно, лютеране не покланяются этой статуе, но все-таки симптоматично. Подумалось: «С чего начали (с разрушения статуй в храме), к тому и вернулись».
P.S. Последствия Реформации весьма неоднозначны. Только что прочитал в интернете: «В одной из церквей немецкого города Виттенберг начал работать пастор-андроид. Квадратный робот с железными руками, лампочкой вместо носа, круглыми глазами и дисплеем на животе приветствует прихожан и благословляет их». Не в том ли храме, на воротах которого бывший монах Мартин Лютер прибил свои 95 тезисов, появилась это механическое существо?
