Народу утром в самый день Рождества значительно меньше, чем бывает на ночной службе. Ровно в 10 часов под торжественные звуки органа процессия из трех ксендзов и двух диаконов (?) во главе с папским нунцием архиепископом Челестино в предшествии Креста выдвинулась к продолговатому прямоугольному мраморному престолу. Заключал процессию мужчина средних лет азиатской внешности с бородкой – он нес посох нунция, на плечах у него было полотенце для вытирания рук после их омовения. По краям престола по три толстых восковых свечи (всего шесть – до известной символики числа семь не дотягивает).
Первое, что сделал возглавляющий службу нунций – предложил всем собравшимся вместе прочитать краткое исповедание грехов (при этом трижды ударяли себя в грудь). Еще раньше настоятель собора произнес имена тех, о которых следует помолиться о здравии и об упокоении. Затем архиепископ прочитал то, что у нас называется великим славословием (близко к нашему варианту).
Все трижды красиво пропели: «Господи помилуй, Христе помилуй». Надо сказать, что частная исповедь у московских католиков, как зачастую на Западе, не исчезла совсем. Об этом свидетельствует наличие аж четырех кабинок для этой цели. Формы женского служения проявились в чтении с кафедры отрывка из книги пророка Исаии и Апостола из послания к евреям. Если апостольский текст на Рождество у католиков идентичен с нашим («Многочастне и многообразне Бог глаголавый во пророцех…» и т.д.), то евангельский текст неожиданно был не о событии Рождества, а из первой главы Евангелия от Иоанна – у нас он читается на Пасху («Вначале бе Слово и Слово бе у Бога…»).
«Слово Божие» - произнес чтец, закончив читать Апостол. «Благодарение Богу» - ответствовали все и запели «аллилуйя» (после Евангелия пели «Слава Христу»). В проповеди нунция главным моментом был призыв стремиться, чтобы Христос отразился в нас – в наших мыслях, словах и поступках. В качестве примера был приведен рассказ о мальчике, которого наградил король как победителя конкурса на лучшее его отражение.
Мальчик это сделал через натирание целым мешком песка мраморного пола в королевском дворце (другие пытались это сделать через скульптуры, картины и т.д.)
Смысл: в духовном плане мы должны зачистить своего внутреннего человека. Перед чтением «Верую» все были предупреждены, чтобы на словах: «воплотившегося от Духа Святаго и Марии Девы и вочеловечшегося» все преклонили колена. Как всегда резануло ухо «филиокве» - прибавка «и от Сына».
Далее стали готовить сосуды на престоле. Архиепископ омыл руки. Началась главная часть мессы – то, что у нас называется евхаристическим каноном. На первые возгласы предстоятеля ответствовал народ. Когда хор, а за ним народ запел «Свят, свят, свят Господь Саваоф…» грянул орган. Все встали на колени. Тайные молитвы, конечно, читались вслух. Круглая облатка была поднята вверх, произнесены установительные слова таинства Евхаристии («Примите, ядите…»). Зазвонил колокольчик, служащие преклонили колени. То же самое было при поднятии чаши с вином. Интересно, что при произнесении слов «Пийте от нея вси…» - все сослужащие священники простирали руки к чаше – так и по старому обряду. Затем один из священников прочитал молитву о здравии, а другой об упокоении. Все духовенство, подняв Дары, произнесли общий возглас. Когда запели «Отче наш» священники и многие верующие подняли руки, а некоторые сложили их ладошками у подбородка. Женский голос особой погласицей воссылал прошения – о Церкви, о болящих, о всех верующих и т.д. Все под звуки органа пели припев «Услыши нас, Господи». По-сути, по-нашему это была просительная ектенья. Все вместе трижды произнесли: « Агнец Божий, берущий на себя грехи мира, помилуй нас». Стоя на коленях, погрузились в молчаливую молитву.
Затем один из священников произнес: «Господи, я недостоин, чтобы ты вошел под кров мой, но скажи только слово и исцелеет душа моя». После этого весь массив верующих двинулся вперед – несколько священников, включая архиепископа, раздавали облатки. Заключительные слова предстоятеля: «Господь с вами. Да будет имя Господне благословенно. Да благословит вас всех Христос. Идите в мире, аллилуйя!»
Интересно, что имя папы римского упоминалось за службу всего лишь один раз. Не было никакой византийской пышности, суеты и резкого выделения епископа из числа других участников молитвенного собрания. Распятие в алтарной части было уж слишком витиеватым. Интересно, что икона апостола Петра (кстати, византийского письма) была расположена, если стоять к алтарю, не справа, а слева. Справа была икона апостола Павла.
Настоятель поблагодарил нунция за службу, сделал объявления и пригласил подойти тех, кто хотел бы освятить рождественский хлеб, крестики, розарии, иконы и статуэтки. Тех, кто желал, чтобы его окропили святой водой. Освящение всего вышеперечисленного совершалось через чтение кратких молитв.
