Очень тяжелым было положение Церкви при Анне Иоанновне (1730-1740 гг). Свидетельство о годах ее правления: «Ни одно русское правительство не обращалось с духовенством с таким недоверием и с такой бессмысленной жестокостью, как при ней. Отношение к православным обрядам было как к суеверию, и управляли люди, не имевшие совершенно никакого представления о Православии». За спиной императрицы дела империи вершил ее фаворит Бирон. Искоренялось все национальное. Русская культура вытеснялось немцами, занявшими ведущие посты в государстве. Проводилась настойчивая линия на европеизацию России, насаждалась немецкая культура. Все историки отмечают, что время правления Анны Иоанновны было особенно тяжелым временем для Церкви. Императрицу особенно беспокоило настроение духовенства. Все духовенство обязано было подтверждать клятву верности ей, ежегодно совершать молебны о ее богохранимом правлении - за этим строго следила Тайная канцелярия. Уклонявшиеся от служения молебнов жестоко преследовались.

При обсуждении церковных вопросов голос обер-прокурора был решающим. Несмотря на то, что нигде точно не были определены и зафиксированы его властьные полномочия по отношению к Русской Церкви, фактически они были такими же, как полномочия министра; а, пожалуй, и превышали последние, так как обер-прокурор мог, например, изменять и даже отменять распоряжения Синода.

Во многих случаях церковное законодательство складывалось не с точки зрения церковных нужд и интересов, но под влиянием воззрения на общие государственные интересы лично самого монарха, или его уполномоченного в Святейшем Синоде, обер-прокурора. В Синоде были разные обер-прокуроры: верующие, маловерующие и даже атеисты, те, которые не могли отличить молебен от панихиды. Во многом обер-прокуроры старались решать все вопросы единолично.

Об обер-прокуроре Протасове (1798 - 1855 гг.) говорили, что он командовал нашими архиереями, как эскадроном: во всем железная дисциплина, безоговорочное подчинение, каждая деталь должна быть санкционирована правительством. При этом обер-прокуроре все дела обсуждались предвари­тельно в его канцелярии, и лишь затем их представляли на рассмотрение синодальному Присутствию. В канцелярии обер-прокурора часто изменялись резолюции членов присутствия. Военная дисциплина и безоговорочное подчинение считались сами собой разумеющимся.

Граф Толстой (обер-прокурор с 1865 - 1880 гг. в правление Александра Второго) оказался совершенно индифферентным к делам веры; он почти совсем не был знаком с православным вероучением и к тому же был враждебно настроен по отношению к монашеству и епископству, о чем свиде­тельствуют его современники.

Критиковали и Победоносцева, который 25 лет был обер-прокурором (1880-1905 гг.). При нем, кстати говоря, было открыто много, порядка 10 тысяч, церковно-приходских школ, в которых в монархическом духе воспитывалось подрастающее поколение. Воспитание, возможно, было не столько церковное, сколько в духе государственной идеологии. При решении всех церковных вопросов решающим был голос обер-прокурора. Победоносцев распоряжался делами Русской Церкви, но мало сделал, чтобы исправить ее недостатки. Со времени Победоносцева Православной Церкви поручалось морально-религиозное воспитание народа лишь при условии, чтобы это воспитание было приспособлено к государственно-политической идеологии.

Епископ Никодим (Казанцев) писал: «Члены Синода подобны птицам без крыльев, они как машины, приводящиеся в движение не своим собственным механизмом». Владыка Антоний (Храповицкий) критиковал такое положение вещей: «Существует единственный правитель Русской Церкви, имеющий больше власти, чем Патриарх, который ограничивается епископскими Соборами».

Императрицу Елизавету (годы правления 1741-1761) называли защитницей Церкви, второй царицей Пульхерией. Однако, за все ее правление Библия, названная Елизаветинской, была напечатана всего один раз, тиражом не более 1,2 тыс. экземпляров.

Екатерина II в манифесте по вступлении на престол (1762 г.) много внимания уделила своей преданности Православной Церкви. Во многом, однако, понимание ею религии было философским, во многом она смотрела на нее с точки зрения государственной пользы. В годы ее правления (1762- 1796 гг.) реформы Петра закрепились и получили дальнейшее воплощение. Была проведена т.н. секуляризация, в результате которой 2/3 монастырей было закрыто, а их земли и имущество отобраны в Госказну. Церковь была безсильна противостоять. Известна ее связь с французскими просветителями, иезуитами Полоцка. Самое серьезное противодействие секуляризация, закрытию монастырей была оказана со стороны митрополита Арсения (Мациевича). Докладная записка митрополита Арсения (Мациевича) «О церковном управлении» явилась первым формальным протестом, исходящим от церковных иерархов против синодальной системы. Через ложное обвинение Арсений был лишен сана, а потом и монашества и заточен. Конечно, это было сделано неканонично. Синод под давлением Екатерины лишил его сана и предал церковному суду за оскорбление ее величества. Он был сослан на север. Здесь, однако, распространялось его влияние. По приказу Екатерины он был расстрижен, назван «Андреем - вралём». Впоследствии он был восстановлен в сане и причислен к лику святых. Екатерина стремилась возвышать архиереев из великороссов (Дмитрий Сеченов, Гавриил Петров, Платон Левшин). Историк Смолич писал: «Возможно, что Дмитрий Сеченов был единственным убежденным сторонником секуляризации церковных и монастырских земель во всей русской церковной иерархии». Во время бунта в период чумы в Донском монастыре был убит московский архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский). Обер-прокурорами Синода в это время были такие странные персонажи как Мелиссино с его безумным проектом церковных реформ в протестантском духе (сокращение постов и богослужений; рукоположение епископов без пострижения в монашество; гражданская одежда для духовенства; отмена поминовения усопших; разрешение разводов) и Чебышев, который вообще был атеистом. Екатерина покровительствовала духовенству основных религий Российской империи, выплачивала ему жалование, освобождала от податей, финансировала строительство мечетей. При ней были организованы духовные управления мусульман и ламаистов. Екатерина почтительно относилась к духовенству, вручала ему награды. При ней были открыты мощи Иннокентия Иркутского. Она соблюдала посты, каждый год говела и заставляла говеть весь двор. Подтвердила петровский указ о штрафах за небытие на исповеди и причащении. Религию она считала важнейшей политической силой для управления народом. Она стремилась подчинить её интересам государства. Екатерина отличалась веротерпимостью. Во время «крестьянской войны» под предводительством Емельяна Пугачёва во многих городах, куда вступали его отряды, его встречало духовенство. 230 человек духовенства было в отрядах Пугачёва. Сначала их всех приговорили к лишению сана, а затем только тех, кто участвовал сознательно - 130 человек. Империя последних лет ее царствования, представляла, по общему впечатлению, стройное и величественное здание, а вблизи, в подробностях - хаос.

В правление Павла I (1796-1801 гг.) контакты с масонами были особенно активны. Мальтийский орден подарил Павлу десницу св. Иоанна Крестителя. Большое значение для судеб России имел акт о престолонаследии (1797 г), упорядочивший передачу императорской власти по наследству, а не по избранию императора. Тем самым была подведена черта под периодом дворцовых переворотов и хаоса в этой сфере. В том же акте говорилось, что император является главой Церкви. Павел был искренне верующим человеком. Настойчиво он вручал ордена архиереем. Против этого протестовал Платон, а Гавриил отказался от мальтийского ордена. Платон попал в немилость за своё послание с критикой сурового обращения с дворянством. При Павле I духовенство было освобождено от телесных наказаний. В это время жил старец Паисий (Величковский). Это было тяжелое время, в России был упадок духовной жизни и люди, устремленные к этой жизни, покидали пределы государства, ища прибежища в пограничных районах и на Афоне. Старец Паисий явился тем руслом, через которое все достижения православной мысли Востока перешли в Россию. Он развил учение святых отцов об умном делании, трудился над переводами святоотеческих творений с греческого языка на русский. Тема моей кандидатской работы - «Преподобный Паисий (Величковский) как продолжатель исихастской традиции».

Святоотеческое же богословие в это время казалось странным, нелепым. В 1811 году был отпеча­тан перевод Исаака Сирина, выполненный Паисием Величковским. Перевод попал на стол первенствующе­го митрополита Амвросия (Подобедова). Амвросий нашел его «во многом несообразным с прямым христи­анским смыслом и даже нетерпимым». Советы святого Исаака Сирина «удаляться от человеков», «не занимать­ся телесной деятельностью», «изнурять» тело были ква­лифицированы как «нелепая нравственность». Тираж книги был арестован. В этом отношении интересен один факт, его можно было бы причислить к разряду курье­зов, но такого рода курьез мог произойти только в ат­мосфере протестантского духа, царившего в духовных школах: одно время в Санкт-Петербургской духовной академии преподавал философию и еврейский язык видный масонский деятель И.А. Фесслер. Он не при­знавал божество Исуса Христа, считая Его просто «великим мужем».

Последствием вторжения войск Наполеона в пределы России была гибель около полутора миллиона ее жителей. После Бородинской битвы (с обеих сторон в ней погибло более 100 тыс. человек - больше чем после ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки) несколько часов ждал Наполеон на Воробьевых горах ключи от «бояр». Находясь в Москве, Наполеон приказал взорвать Кремль, однако этому помешал дождь и подоспевшие казаки. Из его огромной армии через реку Березино вышло только 5 тыс. человек. Русская армия, войдя в Париж (она находилась здесь до 1818 года) ничего здесь не разрушила. Император Александр I разочаровался в либеральных идеях и перешел к консервативному образу правления.

В правление императора Николая 1 (1825 - 1855 гг.) был издан «Свод законов Российской Империи», имевший большое юридическое и практическое значение. Статус Православной Церкви в нем был закреплен как «господствующей в Российской Империи», а об императоре говорилось что «Христианский государь есть защитник догматов Православной веры и благочестия».

При Николае I начали строить храм Христа Спасителя. Освящен он был в 1883 году. Высота храма -103 м. Вмещает он 10 тыс. человек. В Петербурге был построен Исаакиевский собор высотой 101 м. Этот собор вмещает 14 тыс. человек. В 20-ые годы 19 века были крещены осетины и ненцы. Активно просвещали инородцев духовные миссии: Калмыцкая (1725 г.), Алтайская (1830 г.), Киргизская (1883 г.) и др.

Царству Польскому и великому княжеству Финляндскому были дарованы такие свободные учреждения, каких не имели и сами русские, но это не удовлетворяло их - они выступали за полную независимость. В Польше образуются тайные общества. Вспыхнуло восстание. Против восставших выступила стотысячная русская армия сначала во главе с Дибичем, а затем Паскевичем. Варшава была взята и Польская автономия ликвидирована.

В 1839 году в Белоруссии и Литве была ликвидирована уния. Главным деятелем по ее ликвидации был епископ Иосиф (Семашко).

Говоря о духовном образовании в Синодальный период нужно прежде всего отметить создание в Москве братьями Ликудами Славяно-Греко-Латинской академии (1685 г.). 12 декабря 1685 года по благословению Патриарха Иоакима это учебное заведение было размещено в Московском Богоявленском монастыре. Тогда в нем было всего лишь 5 учащихся. К Рождеству 1687 года Академия была переведена в Заиконоспасский монастырь и в ней было уже несколько сот учащихся. В преподавании предметов акцент делался на греческих источниках. Прямыми детищами Академии были МГУ и Академия Наук. О необходимости духовных школ говорилось и в указах Петра I и «Духовном регламенте».

Наиболее известные школы были в Чернигове, Ростове, Тобольске, Новгороде, Казани, Нижнем Новгороде и др. После Ликудов усилилось латинское влияние, преподавание греческого языка было отменено. Лишенное духовности богословие приобрело схоластический характер: митрополит Стефан Яворский был виднейшим представителем католической схоластики, а митрополит Феофан (Прокопович) - протестантской. О. Павел Флоренский писал: «Молились по-славянски, а богословствовали по-латински». Дискуссии превратились в умственные упражнения, между тем церковное учение это не абстрактный идеал, а выражение внутренней жизни.

Митрополит Филарет (Дроздов) говорил: «В дореформенной школе не было ничего завидного, я самоучка». Отрыв богословской мысли от церковного предания был пагубен. К началу 19 века была осознана необходимость реформ. После реформы духовного образования 1814 году существенное внимание было обращено на изучение Священного Писания - к нему стали относиться не как к памятнику прошлого, а как к живому слову. К концу царствования императрицы Елизаветы в Российской империи было 26 духовных семинарий. Екатерина II повелела учредить школы при каждом архиерейском доме. Митрополит Филарет (Дроздов) в 1828 году в синодальной типографии издал Краткую священную историю и катехизис. Многие попытки после него создать более лучший катехизис успехом не увенчались. Поражает работоспособность этого иерарха, глубина анализа им различных явлений. Он был первым, кто взялся за титаническую работу перевода Библии на русский язык. Ему первому принадлежит идея этого перевода. Далеко не все однозначно отнеслись к этому делу. В архиве Оптиной пустыни сохранилось переписка двух Филаретов: Московского митрополита Филарета (Дроздова) и Киевского митрополита Филарета (Амфитеатрова). Последний был против перевода. Несмотря на разъяснения своего оппонента, что это делается не для литургических целей, а для домашнего употребления. Категорически, даже агрессивно против был митрополит Петербургский Серафим. Митрополита Филарета (Дроздова) отличал государственный ум, к его мнению прислушивались. Он написал текст Манифеста об освобождении крестьян (1861 г.) В принадлежащем ему «Собрание мнений и резолюций» были рассмотрены многие проблемы канонического и богослужебного характера с присущей ему мудростью и лаконичностью. Владыка жил в то время когда архиереи были перегружены консисторскими бумагами. Он говорил: «Моих глаз вместе с очками не хватает на бумажный век».

Церковь обвиняли в том, что она не возвышала голоса в защиту самых жизненных интересов простого народа, что духовенство рав­нодушно к самым живым вопросам времени, что она не сочувствовала ни радо­стям, ни скорбям народным и в самом христианстве видят одни только загробные цели, забывая о земной стороне жизни.

Однако известно много примеров обличения духовенством богатых, убеждений помещикам обращаться с крепостными как с детьми и забо­титься об их нравственном и материальном благосостоянии. Духовенство вразумляло их на исповеди. Если все это не действовало - запрещало принимать дары от злых.

 

Хотел бы немного сказать о блестящей плеяде наших церковных историков и богословов. Отцом русской церковной истории называют митрополита Платона (Левшина) (1737-1812гг). Объезжая епархию он изучал архивы, поднимался на чердаки, где обнаруживал древние бумаги и рукописи. Работа в архивах помогла ему составить первый труд по истории Русской Церкви. Митрополит Платон возобновил Оптину Пустынь, открыл Перервинскую семинарию, основал недалеко от Троице-Сергиевой Лавры Вифанский скит и в нем Духовную семинарию. Преподавание в Духовных школах он с латинского языка перевел на русский. Как член комиссии по цензуре иностранных произведений владыка много сделал, чтобы противодействовать западному влиянию. В период войны 1812 года он очень близко к сердцу воспринял переживания народа и всё время молился. Отошел ко Господу, когда услышал о победе русского оружия. Архиепископ Филарет (Гумилевский) (1805-1866 гг.) после митрополита Димитрия Ростовского - это второй агиолог нашей Церкви. Его основная заслуга в том, что он впервые ввел научную периодизацию в изучение это важнейшей богословской науки. Он основал академический журнал «Прибавления к творениям святых отцов». Вот названия некоторых из его трудов: «История Русской Церкви», «Исторический обзор песнопевцев и песнопений Греческой Церкви», «Святые подвижницы Восточной Церкви». Известно, что митрополит Димитрий составил жития шестидесяти пяти угодников Божиих, жития остальных - около пятисот, вошедших в 12 томов (том на каждый месяц), составил по отечественным источникам архиепископ Филарет. Первый опыт осмысления всей церковной истории принадлежитепископу Иннокентию (Смирнову) (1784-1819 гг.).

Необычайно плодовитым в области русской церковной истории был митрополит Евгений (Болховитинов) (1767-1837гг). Преподавая в Петербургской Духовной Академии, он написал «Историческое исследование о Соборах Русской Церкви». Став епископом, он быстро перемещался по разным кафедрам, везде проводя новые исследования. Так, будучи на Киевской кафедре, он описал Софийский собор и Киево-Печерскую Лавру. Один профессор писал о нем: «Это такой человек, который не провел не одного дня, чтобы не написать какое бы исследование». После него остались сотни различных инструкций и указаний, например инструкция для типографии Киево-Печерской Лавры с подробным предписанием как правильно проводить технические процессы. Митрополита Евгения по праву называют основоположником источниковедения в русской церковно-исторической науке. После его смерти в шести томах было издана «История Российской Иерархии» (этот труд был закончен уже в 20-м веке митрополитом Мануилом (Лемешевским). Профессор - протоиерей Александр Горский (1812-74гг). Его заслуга, прежде всего, в том, что он создал особый духовный строй в Московской духовной академии, стремился пробудить в студентах творческий импульс. Из его трудов нужно отметить, прежде всего «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки». История Церкви с его точки зрения - это раскрытие догмата о Троице, когда в одной группе фактов усматривается преимущественное проявление Бога Отца, в другой - Бога Сына, в третьей - Святого Духа. При этом Горский не разделял Святую Троицу в целом в домостроительстве нашего спасения. К тысячелетию преставления святых братьев Кирилла и Мефодия он опубликовал «Панонские жития». Митрополит Филарет (Дроздов) хотел сделать его епископом, но о. Александр отказался: «Хочу быть ученым». Он просил рукоположить его в священный сан без предварительной женитьбы и без пострижения в монашество. Это было новым явлением - первый целибат. Митрополит поручил о.Александру написать историко-каноническое обоснование этого статуса и Горский блестяще доказал, что это возможно. Став ректором МДА, он выделил историю Русской Церкви в отдельную кафедру. Его перу принадлежит также «Описание богослужебных книг». Протоиерей Георгий Флоровский писал о нем: «Образ Горского один из самых светлых в истории русской науки. Но есть в нем какая-то трагическая хрупкость. Изящества в этом образе больше, чем силы».

Митрополит Макарий (Булгаков). Еще будучи архимандритом он написал «Очерки по истории христианства в России до равноапостольного князя Владимира». Ему принадлежат два монументальных труда «История Русской Церкви» (в 13-ти томах) и «Православное догматическое богословие» (в 5-ти томах). На всех своих кафедрах он сочетал архипастырство с учеными занятиями. Этих занятий он не прекратил став и московским митрополитом. Особое достоинство его труда по истории Русской Церкви - чрезвычайная фактическая полнота. Хомяков критически писал о митрополите Макарии: «Есть что-то бюрократическое в его манере излагать и писать. В его догматике недостает именно "церковности". Он имеет дело с текстами, даже не со свидетельствами, не с истинами. Поэтому так безжизненно и неубедительно это изложение, внутренно неубедительно».

Выдающимся историком Русской Церкви был Е.Е.Голубинский (1834-1912 гг.). Его исследования отличает независимый и оригинальный подход к изучению источников. Только книжное изучение его не удовлетворяло. В 1912 году он предпринял полуторагодичное путешествие, побывав на Балканах, в Константинополе, в Греции, Палестине и Италии. Голубинский писал о трех типах истории: тупая (все принимающая за чистую монету), лживая и настоящая. Если митрополит Макарий писал свою «Историю Русской Церкви» в основном с положительной стороны, то Голубинский поставил перед собой неблагодарную задачу изобразить негативные стороны. Естественно, это вызвало поток критики. Голубинский отличался прекрасным знанием русских летописей. Он открыл много новых фактов, внес множество дополнений и поправок в общепринятые представления. Он был сторонником норманнской теории, считал, что Христианство пришло к нам не с Византии, а с севера (в настоящее время это теория отвергнута и церковной и светской исторической науками). Отношение к Голубинскому со стороны сообщества церковных историков неоднозначно: одни настроены к нему резко отрицательно, другие более умеренно (они считают, что без новых его материалов невозможно построить русскую церковную историческую науку). Весьма спорным в свете новых данных является утверждение Голубинского, что подлинное просвещение у нас начинается только с Петра 1. Наших далеких предков, живших в допетровскую эпоху, он укоряет за поверхностную набожность. У Голубинского мы видим полное переосмысление традиционных взглядов на многие события в нашей церковной истории. О. Георгий Флоровский писал: «точно удивляется всякий раз, когда убеждается в надежности идостоверности своих источников или памятников. Он всюду ожидает встретить подделки, подлоги, искажения, недостове­рные сказания, суеверные слухи, поверия, легенды. Он всегда предполагает возможность намеренного обмана». Несомненно, что к его сочинениям необходим критический подход. Упомяну еще два труда маститого профессора: «История канонизации русских святых» и «К нашей полемики со старообрядцами». В последней работе Голубинский пересмотрел традиционный взгляд на старообрядчество как явление, сложившееся к середине XVII века. Он, как и профессор Каптерев, считал на основании и анализа многих письменных источников, что вместе со своим крещением Русь приняла и двуперстие и другие сохранившиеся старообрядцами обряды. В связи с этим приведу большую выдержку из уже упоминавшейся работы Смолича: «Раскол бы глубокой болезненной раной на теле Русской Церкви, не заживавшей в течение всего синодального периода, сильно ослабившей духовную силу Церкви. Борьбу с расколом Церковь поставила во главу своей миссионерской деятельности, растрачивая бесплодно свои силы и упуская из виду, вследствие этого, другие важные задачи пастырей. Руководство было в руках государства, что окончательно дискредитировало миссионерскую деятельность Церкви и подорвало церковный авторитет». В последние годы жизни Голубинский ослеп. Это испытание он нес безропотно, оставаясь аскетом и безсребреником.

 

Учась в московских духовных школах, в читальном зале я много времени посвятил чтению дореволюционных духовных журналов: «Труды Киевской Духовной Академии», «Православный собеседник», «Христианское чтение», «Странник», «Воскресная беседа», «Московские церковные ведомости», «Душеполезное чтение», «Богословский вестник», «Вера и разум» и др. Духовное образование в России несколько раз реформировалось. Так, согласно реформе 1884 года, был учрежден духовник духовных школ. Усилено изучение богословских предметов. Особое внимание было обращено на развитие миссионерских предметов. В 1910 -1912 гг. прошла последняя реформа. Согласно ей ректор Духовной академии должен быть в епископском сане, а инспектор в сане архимандрита. В сане должны были быть не менее половины преподавателей. Посещение храма студентами стало обязательным. В 1882 году было учреждено Православное Палестинское Общество. Его попечителем был великий князь Сергей Александрович. Это была единственная дореволюционная организация, которая не прекратила своего существования и в советское время. Активно действовало «Общество любителей духовного просвещения» и многочисленные братства. Упомяну из числа известных профессоров МДА двух - Н.Каптерева и А.Лебедева. Каптерев не стремился к созданию широких полотен в своих работах. Он ставил проблемы. Важнейшие его труды: « Светские архиерейские чиновники в Древней Руси», «Характер отношения России к Православному Востоку», «Патриарх Никон и противники его церковных реформ», «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович» в двух томах. Лебедев известен, прежде всего, как компилятор и популяризатор. Важнейшие его труды: «Вселенские Соборы 4-6-го веков», трехтомник о Византии, в котором дано цельное изображение жизни византийского общества, «История Греко-Восточной Церкви от 1453 г. до настоящего времени». К 1917 году в Российской империи было 78 тыс. церквей и часовен, 120 тыс. священнослужителей, 1025 монастырей, 4 духовных академий, 58 семинарий, 185 духовных училищ.

Но главное, подчеркнем это еще раз, это, конечно, святые, жившие в это время. Скажу несколько слов о двух из них - святителе Феофане Затворнике и святителе Игнатии (Брянчанинове). Святитель Феофан Затворник пробыл в затворе 28 лет (с 1866 до 1894 г.; умер в праздник Богоявления). 1872 году после Пасхи он прекратил всякое общение с людьми, кроме переписки, и затворился в келье в Вышенской пустыни, где была церковь в честь Богоявления Господня. В этом храме он совершал литургию в воскресные и праздничные дни, а последние 11 лет ежедневно. Профессор Бронзов писал, что затвор дал возможность владыке Феофану стать глубоким христианским психологом и оставить богатое богословское наследие, с которым он делился со многими людьми. Письма святителю шли со всей России - в последние годы он получал до 40 писем в день. Писали ему и представители высшего света и интеллигенции, очень много писем было от простых русских людей. Святитель очень чутко улавливал духовные потребности людей, с которыми у него устанавливались искренние сердечные духовные связи. Он просто и глубоко решал все вопросы и недоумения, сознавая всю ответственность. В 1891 году за совокупность трудов ему было присвоено почетное звание доктора Богословия. Он автор трудов трех видов - нравоучительных, экзегетических (истолковательных) и переводческих. Важнейшие из них «Путь ко спасению», и «Начертание христианского вероучения». Важнейшие переводы: «Невидимая брань старца Никодима Святогорца», «Древние иноческие уставы» и «Добротолюбие» (в 5 томах)».

Святитель Игнатий (Брянчанинов), мощи которого покоятся в Толгской обители, известен, прежде всего, своим пятитомником «Аскетические опыты». Наследие первых подвижников благочестия он сумел изложить языком, понятным современникам. Много сделал Святитель для возрождения монашества. Довольно критически он отзывался о современном ему монашестве: «Многие ныне жалуются на него (монашество), видя или отыскивая в нем разные недостатки; но монашество - барометр, который, стоя в уединенной комнате, со всех сторон замкнутый, с точностью показывает состояние погоды на улице, - состояние вообще христианства». «Монашество доживает в России, да и повсюду, данный ему срок. Отживает оно век свой вместе с христианством. Восстановления не ожидаю. Восстановить некому. Для этого нужны мужи духоносные, а ныне даже водящихся писаниями отцов, при объяснении их душевным разумом, каков был о. Макарий Оптинский, нет...»

 

Без истинного умного делания монашество есть тело без души. Монастыри, которые должны быть пристанями, превратились в пучины, в которых вредятся и гибнут душами многие такие люди, которые посреди мира проводили весьма хорошую жизнь.

Прежде умное делание было чрезывычайно распространено и между народом, ещё не подвергшемся влиянию Запада. Теперь всё искоренилось; осталась личина благочестия; сила иссякла. Может быть, кроется где-либо, как величайшая редкость, какой-либо остаток прежнего».

«В наше время монастыри находятся в ужаснейшем положении, и многие хорошие люди, вступив в них без должного приготовления, расстроились и погибли».