Игумен Кирилл (Сахаров).
Данилов день (впечатления участника праздничной службы)
На сей раз на предложение благочинного «служить с Патриархом» реагирую мгновенно: «Хорошо! Согласен!» В прошлый раз, замешкавшись, чуть не лишился этой особой возможности. Делаю выводы.… Патриаршая служба объявлена на непривычно раннее время – на 8.00. Патриарху в этот день предстоит далекий перелет в Хабаровск. Часы перед Литургией бодрым темпом стартовали в 7.15. Струйки духовенства вытекают из боковых дверей алтаря на встречу Предстоятеля. Впереди два архиерея. В течение нескольких минут ожидания шепотом общаюсь с рядом стоящим священнослужителем. Я, по поводу аскетического облика одного из сослужащих викариев: «Этот владыка своим видом (у него была большая окладистая борода) «заткнет за пояс» любого старообрядца. Строгий владыка. Помню его еще преподавателем в Московской духовной академии, он был здесь еще и старшим библиотекарем. Как его увижу, так вспоминаю громкий глас из одного конца длинного коридора в другой, где стою я: «До-о-о-лжн-и-и-и-к! Верни книги в библиотеку!» (я, по своей рассеянности, как-то после Литургии в Академическом храме, принимая в ризнице антидор и святую воду, забыл здесь библиотечную книгу – она была обнаружена по истечении значительного времени). Деятельный владыка. Построил в областном центре большой собор, где во время архиерейских служб пели знаменным распевом. Духовенство держал в жестких рамках. Один благочинный его епархии мне говорил: «Едем на заседание Епархиального совета, волнуемся и трепещем: чем все закончится? Либо «голова с плеч», либо «ярлык на дальнейшее княжение»».
Спрашиваю соседа: «А что, теперь только архиереи непосредственно встречает Святейшего?» (они выдвинулись вперед, к самому входу в храм). Он подтверждает и в это время все духовенство просят пройти вперед, поближе к дверям. Всеми передвижениями и дислокациями сослужащего с Патриархом духовенства незаметно, но твердо, руководил специальный батюшка, облаченный в епитрахиль. После входных молитв начинается торжественное облачение Патриарха. Два протодиакона с амвона, позвякивая кадилами, возглашают - один: «Господу помолимся, Господи помилуй», а другой читает молитвы на каждую часть облачения. Хор, волнообразно и раскатисто, поет, повторяя: «Да возрадуется душа твоя о Господе…» (по старому чину то, что читает протодиакон, пропевает хор). Стоим у престола, напряженно наблюдаем за чередой выходящих из алтаря через Царские врата священнослужителей, несущих на подносах патриаршие одежды. Наверняка каждый думает: «А что придется нести мне и придется ли вообще?» Вдруг меня и рядом стоящего батюшку иподиаконы подвигают на горнее место и вручают патриарший саккос. Мы неумело его подхватываем, не знаем, в каком месте и какой стороной его держать. Иподиаконы быстро и ловко закрепляют в наших руках похожий на рыцарскую кольчугу патриарший саккос и выдвигают нас вперед. С досадой на свою неуклюжесть подумал: «Наверняка сейчас архиереи и прочее духовенство наблюдают и думают: «Экие неповоротливые». Выходя из алтаря, поостерегся: «Не споткнуться бы от волнения». Начинается Литургия: все четко, динамично, без пауз. После малого входа духовенство мощно воспело: «Приидите поклонимся и припадем ко Христу!» Весь массив священнослужителей вслед за Патриархом двинулся в алтарь. Здесь Святейший щедро раздает возгласы сослужащему духовенству, стремясь по возможности охватить всех. У меня с собой большого формата старопечатный служебник, который я «смело» решил использовать на Литургии. Это, однако, довелось сделать в считанные разы, так как Патриарх громко и отчетливо читал вслух все положенные молитвы. Параллельное их чтение, тем более по такому крупногабаритному служебнику, который я взял с собой, было бы слишком вызывающе и неадекватно. Между тем приближался мой черед произносить возглас. Напряженно думаю: «Что достанется? «Яко да под державою Твоею всегда храними…» - перед Херувимской песней или « Щедротами Единороднаго Сына Твоего…» - после великого входа? Неужели первый? Но он считается одним из ключевых и обычно возглашается предстоящим». Судорожно вспоминаю: а как он звучит по обычному чину; вроде есть небольшое отличие от старопечатного текста, по которому я привык служить. Решил подстраховаться - прошу соседа дать мне на минуту его служебник для уточнения. Да, есть нюанс: в отличие от старого текста в новом в этом возгласе отсутствует союз «и». Говорится сразу: «Яко да под державою Твоею всегда храними, Тебе славу возсылаем…» Пока я все это уточнял, вдруг сзади мощная рука берет меня крепко за локоть, разворачивает и слегка наклоняет в сторону предстоящего у престола Первосвятителя. Оказывается, что в начале ектеньи, возглашаемой перед Херувимской песнью, Патриарх благословил мне произнести возглас, а я это проглядел. Раньше, насколько я помню, благословляли произносить возглас непосредственно перед его возглашением, а в данном случае сигнал был дан в начале ектеньи. Логично. Ведь надо же подготовиться заранее, особенно таким несобранным, как я. Заканчиваю возглас: в одной руке у меня служебник, в другой микрофон, т.е. руки заняты, а ведь надо перекреститься с поклоном в конце возгласа и поклониться Предстоятелю. Механически перекладываю микрофон в левую руку, чтобы освободить правую для совершения крестного знамени. Из-за этого концовка возгласа не звучит во всеуслышание. Однако опытная рука бодрствующего куратора подхватывает микрофон и быстро восстанавливает его статус-кво.
Отмечаю про себя особенности, которых раньше не было: после малого входа в алтарь через Царские врата вошли только архиереи, а духовенство – через боковые двери. Возглас после великого входа «И помяни Господи великого господина и отца нашего Кирилла…» произносился не в Царских вратах лицом к народу, а лицом к Предстоятелю. Диаконы, кроме двух первенствующих, во время Евхаристического канона стояли не у престола, простирая орари на словах «Приимите и ядите…» и « Пийте от нея вси…», а в два ряда на горнем месте лицом к священнодействию. Поделился с соседом на трапезе: вроде раньше было по-другому. Тот подтвердил, добавив: ну, это несущественные вещи.
… Приближаемся к кульминации Литургии, начинается Евхаристический канон. Патриарх чрезвычайно сосредоточен. Слова молитв из его уст звучат проникновенно, личностно, доверительно. Они проникнуты надеждой, жаждой помощи и крепкого водительства, подкрепления и вразумления. Произносится совершительная формула – слова освящения хлеба и вина, претворяющие их в Честное Тело и Честную Кровь Господа. Сослужащие, вслед за Предстоятелем припадают к престолу, воздавая честь Живому Христу. Необычно долго Патриарх замирает в положении ниц. Молится о сокровенном «Единому Сведущему сердечная», слышится всхлип. Когда Патриарх поднимается, все невольно всматриваются в его лицо – одухотворенное, омытое волной благодати. В его глазах заметны слезы. Все искренно, естественно, никакой искусственности и нарочитости.
