Вечная память великому духовнику Земли Русской
отцу Кириллу (Павлову)! Низкий поклон отцу Виктору Кузнецову за его очередной труд о старце. Трогательна преданность, сыновнее отношение отца Виктора к почившему.
Слушая выступление отца Киприана (Ященко), я, как обычно, все старался записывать. Но записывал я не то, что он говорил, а судорожно старался вспомнить все то, что связано в моей жизни с отцом Кириллом. Вспоминается великопостная встреча батюшки с семинаристами в начале 80-х годов. О. Кирилл обратил тогда внимание студентов на недопустимость такого явления в их среде как воровство, мелкое, конечно. Я по юношеской бесшабашности иногда допускал такую вещь: зимой, когда нужно было срочно куда-то сбегать, в раздевалке хватал первую попавшуюся шапку. Вернувшись, не всегда точно возвращал ее на место. Получается, что косвенно обличение о.Кирилла касалось и меня. На той встрече запомнился еще такой характерный для о.Кирилла ответ на вопрос одного из студентов: есть ли сейчас старцы? Батюшка тогда ответил: «есть старики, а насчет старцев не знаю».
С Рождеством и Пасхой семинаристы приходили к батюшке с поздравлениями в его келью. Запомнилась теплота и сердечность этих встреч. Опять же в Великом посту в правом боковом алтаре Трапезного храма о.Кирилл принимал на исповедь. Небольшое алтарное пространство заполнялось до предела насельниками обители, приезжим духовенством и мирянами. Делая отпуст в конце общей исповеди, о.Кирилл непременно упоминал имена святых покровителей присутствующих. На всю жизнь запомнился полумрак в алтаре, неспешная беседа батюшки с каждым кающимся, пение песнопения «Покаяния отверзи мне двери, Жизнодавче» хором под руководством архимандрита Матфея (Мормыля). После монашеских постригов в Академическом храме о.Кирилл всегда приходил в его алтарь и читал молитву на снятие клобуков с новопостриженых. В 1984 году в Даниловом монастыре меня постригли в рясофор, а на следующий год я был рукоположен в сан иеродиакона. На меня, уставщика-буквоеда, напали сомнения: а все ли правильно было сделано согласно канонам, ведь я еще не был пострижен в мантию? С этими сомнениями я поехал в Лавру. Прошел в братский корпус, рванул к келье о.Кирилла и взволновано постучал. Батюшка уже отдыхал. Усталый и благостный, без тени раздражения появился он в дверях. Успокоил, утешил. Представляю себя на его месте – это был бы разъяренный медведь, потревоженный в своей берлоге в зимнее время. Запомнилось чтение Библии в келье о.Кирилла, его мудрые комментарии и тихие беседы с собравшимися. Его приезд в Данилов монастырь вскоре после его открытия, посещение им нескольких московских храмов: везде общение с ним вдохновляло и окрыляло людей. Вчера, просматривая видеофильм об о.Кирилле, меня поразил рассказ одного лаврского насельника о том, как батюшка отреагировал на появление у его кельи одного брата, который, служа на приходе, влип в какую-то сомнительную в моральном плане историю. Ни тени осуждения, а только проявление покоряющей сердце любви. Запомнилась улыбка батюшки и его теплая реакция, когда он узнал, что меня при постриге в мантию также, как и его, назвали Кириллом.
О.Кирилл с большой тревогой заговорил об опасности глобализации. Совокупностью цитат из Писания он предупредил народ Божий о грядущих испытаниях. Никакие уговоры и давление не смогли сломить волю старца. Определенное значение, как неоднократно сообщали мне разные люди, он придавал стоянию нашей общины, отказавшейся принимать глобалистские номера на храм. Верю, что во многом по молитвам батюшки, эта наша позиция сохраняется по сей день.
Здесь говорили, что большое количество людей приходило к старцу ежедневно. Как можно было расслабиться и полноценно отдохнуть, зная, что тебя ждут и старые и больные, женщины в положении, опаздывавшие на поезд и т.д. О.Кирилл и после смерти продолжает оставаться маяком и ориентиром, примером для подражания. Для духовенства – с какой мягкостью, вниманием и доброжелательностью нужно относиться к пасомым. Ведь самое трудное - это отношения с людьми. Ты говоришь: иди направо, а человек идет налево, направляешь его к Марье, а он подходит к Дарье и т.п. Трудно иной раз удержаться от негодования. Поразительно, что в о.Кирилле совершенно не было раздражительности. Отсутствие всякой позы, подчеркивания своей значимости, исключительности, особенности, уникальности. Даже находясь в течении ряда лет на одре болезни, мы чувствовали, что он с нами, что он молится за нас, является удерживающим. Таковым, по многим свидетельствам, он остается и после смерти.
