На очередной встрече из цикла «Русские беседы»

Первая «Русская беседа» состоялась в Свято-Филаретовском институте в октябре 2016 года, спустя столетие с начала Русской Катастрофы. В 20 веке тема русского народа, русской истории была сознательно замята, высмеяна, уничтожена. Эта тенденция, к глубокому сожалению, сохраняется до сих пор. Из русского человека на протяжении века вытравливалась память о своих корнях. Русский человек перестал ощущать себя полноправным наследником своей земли, наследником, старого русского народа, который жил в прежней России. И в итоге, сегодняшний русский человек не готов отвечать за эту землю, за её прошлое, настоящее и будущее. Восстановление национального самосознания – именно эта задача объединяет все «Русские беседы»: «Мы как христиане призваны стать наследниками Царства Божьего, с другой стороны, мы призваны быть наследниками всего лучшего, что собирали наши отцы на нашей земле».

На встречах поднимаются самые разные темы, свое мнение могут высказать самые разные люди с разными взглядами – все, кто не равнодушен к судьбе русского народа. Участники размышляют о русской литературе, о милосердии и сострадании, о соборности, о покаянии и прощении, о русской святости, о том, что стоило бы сохранить, а что возродить...

На недавно прошедшей «Русской беседе» основой для обсуждения было сообщение профессора Свято-Филаретовского института Александра Михайловича Копировского на тему «Русский человек в этюдах к картине Павла Корина «Реквием» («Русь уходящая»)».

«Церковь выходит на последний парад», — подумал молодой художник, выпускник Палехского иконописного училища, Павел Корин, наблюдая всенародное прощание с Патриархом Тихоном в Донском монастыре. Именно тогда он решил писать большую картину, герои которой - митрополиты, архиепископы, игумены, схимницы, нищие, слепые, монахи и монахини, — должны были воплотить образ Православной Церкви. Картину назвал траурным молебном — «Реквием», но Максим Горький, предложил переименовать картину в «Русь уходящую», что уберегло Корина от различных преследований из-за попыток «воспевания Церкви».

В центре картины в огненном пасхальном облачении со всеми атрибутами архиепископ Трифон (Туркестанов), настоятель Богоявленского собора, что в Дорогомилово, взорванного большевиками. У владыки окормлялась вся московская интеллигенция. За удивительный дар слова в народе его прозвали «московским Златоустом». Было также и другое прозвище - «кухаркин архиерей» - владыка, окормляя знатных особ, никогда не забывал о простолюдинах, часто служил ранние Литургии для простого народа. Во время Первой мировой владыка Трифон добровольно стал полковым священником и целый год провел на передовой. Совершал богослужения, в окопах вел беседы с солдатами. Был контужен и ослеп на один глаз. За мужество награжден панагией на Георгиевской ленте и орденом святого Александра Невского.

Именно владыка Трифон первым согласился позировать Корину (благодаря рекомендации художника Нестерова). Позировал четыре сеанса, больше не смог - преклонный возраст и больные ноги. Корин за это время смог написать лишь голову архиерея, а в дальнейшем ему в облачении позировала супруга художника. Художественный образ владыки Трифона отличается от фотографического. По словам Копировского,  на картине архиерей громоподобный, истовый - таким увидел его художник. Аристократическое строгое сильное лицо -  потомок древнего княжеского грузинского рода Туркестаношвили, но абсолютно человек русской культуры.

В дальнейшем все, кого Корин приглашал в мастерскую, соглашались позировать лишь после того, как узнавали, что прежде ему позировал сам владыка Трифон – его уважала и чтила вся тогдашняя православная Москва.

Митрополит Сергий (Страгородский) на картине получился слишком величественный, по словам ведущего. Иеромонах Пимен (Извеков), будущий Патриарх - строгое, волевое лицо. Отец Алексий, настоятель Златоустовской церкви недалеко от Палеха. Что пришлось пережить ему! На его глазах те самые прихожане, что еще вчера приходили на службы, разрушали и грабили храмы. Рушились церкви, рушились родственные связи. Измена паствы, самоубийство сына, посрамленного за то, что сын священника. Крушение всех земных идеалов. Но ничто не согнуло его - глубокая скорбь и огромная воля в его взгляде. Мощный образ, лик, обрамленный белыми как лунь волосами, брадой, бровями… Лишь усы выделяются своей желтизной. Копировский предположил, что вероятней всего это от табака – пожилой священник начал курить. Этот подмеченный художником фрагмент показывает на высочайшее напряжение, которое испытывало духовенство в то время.

Иеромонах Алексий (в миру Сергеев), впоследствии епископ. Известно, что он был сотрудником спецслужб. По его доносам посадили многих священнослужителей, он сдал братию Высоко-Петровского монастыря, в том числе и иеромонаха Феодора (Богоявленского), также изображенного на картине. Какие разные судьбы – один обеспечил себе гладкую карьеру, управлял рядом епархий… Пышные волосы, раскинутые по плечам, уверенный высокомерный взгляд куда-то в сторону, совсем не туда, куда направлены взоры остальных. Что-то иудино есть в его облике. Другой же был замучен на допросах (место его погребения неизвестно), впоследствии причислен к лику святых.

Многие из изображенных были репрессированы во время борьбы с тайными монашескими братствами в Москве в 1920–1930-е годы. Сам Корин, как известно, хранил мешочек с сухарями на случай своего ареста. Действительно, его неоднократно пытались арестовать, особенно стало опасно после смерти Горького, который при жизни покровительствовал художнику. Писатель стал орудием Божьего замысла, он всячески содействовал Корину, создал все условия для написания картины. Художник мог свободно рисовать в Успенском соборе в те годы, когда все кремлевские храмы были закрыты для посещения. После смерти Максима Горького в 1936 году на Корина была открыта травля, вчерашние друзья строчили на него доносы в НКВД: «Подготовка П. Корина к основной картине выражается в сотне эскизов, натурщиками для которых служат махровые изуверы, сохранившиеся в Москве, обломки духовенства, аристократических фамилий, бывшего купечества и пр. Он утверждает, но весьма неуверенно, что вся эта коллекция мракобесов собрана им для того, чтобы показать их обреченность. Между тем никакого впечатления обреченности, судя по эскизам, он не создает. Мастерски выписанные фанатики и тёмные личности явно превращаются в героев, христиан-мучеников, гонимых, но не сдающихся поборников религии».

Казалось бы, судьба художника была предрешена, но, к удивлению, каких-то резких действий не последовало. Репрессии ограничились тем, что Третьяковка убрала из постоянной экспозиции все его картины. Отношение к Павлу Корину изменилось после написания им триптиха «Александр Невский», который он создал в 1942 году. Святой русский князь в стальных латах на фоне знамени с ликом Христа. Сталин был доволен - именно такой русский исполин может сломать хребет фашистскому зверю.

По эскизам Павла Корина оформлялась станция метро Комсомольская -  сделаны мозаики с изображением русских воинов (Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, советских солдат и офицеров), Ордена Победы. Витражи на Новослободской, «Рабочий и колхозница» на Павелецкой, мозаика с эмблематикой русского и советского оружия на Смоленской… Художник считал, что «великие события истории, изображенные на стене, дадут народу не меньше, чем книга, прочитанная миллионами». Корин руководил реставрацией полотен Дрезденской галереи. За реставрацию фресок во Владимирском соборе Киева ему было присвоено звание народного художника СССР, он стал лауреатом Ленинской и Сталинской премий. В 1967 году награжден орденом Ленина. Но ни признание, ни персональные выставки не радовали Павла Дмитриевича: Корин часто с горечью повторял, что не выполнил своего предназначения, не закончил своей самой главной картины.

В 1963 году «Русь уходящая» была представлена публике. Это событие  сравнивали с полетом Гагарина в космос, оценивали как удар в Царь-колокол. Однажды на выставке были владыки Тихон (Нечаев) и Пимен (Хмелевский). При выходе, услышав, как посетители бросили им вслед реплику: «Вот она - Русь уходящая», владыка Пимен, обернувшись, сказал: «Мы еще вернемся». Все зааплодировали.

После выступления профессора, сопровождавшееся показом слайдов, состоялось обсуждение характерных положительных качеств русского человека – как они представлены, в частности, в живописи. Общинность, братскость; жалость ко всякой твари, милосердие и доброта; уважение ко всем и каждому; способность прощать, отходчивость; открытость, доверчивость; терпение и смирение; бесстрашие перед лицом опасности и смерти; смекалка, находчивость, изобретательность; безоглядная любовь; трепет и вдохновение от святыни… Список этих качеств можно продолжать безконечно. Какие же из них должны быть в основании русского самосознания? На что мы ориентируемся сегодня, говоря о  русской идентичности? Эти и другие вопросы затрагивались в процессе обсуждения.

Как уже писалось выше, участниками «Бесед» бывают самые разные люди и встречи на «Встречах» порой бывают самыми непредсказуемыми. На этом вечере, к примеру, присутствовали легендарный полковник ГРУ в отставке Владимир Квачков, который, как известно, в 2005 году был арестован по обвинению в организации покушения на Анатолия Чубайса (полностью оправдан в 2010-м), а также брат Анатолия Чубайса Игорь, известный своими идеями провести суд над советским периодом, частично возродить древние порядки Российской империи, вернуть Крым Украине, а затем вообще войти в ее состав со столицей в Киеве… В беседе также принимали участие члены Союза Православных братств, сотрудники института и др. 

Настоятель церкви святителя Николы на Берсеневке, духовник Союза Православных братств игумен Кирилл (Сахаров), коснулся темы слабой консолидации русских людей, что приводит, в частности, к таким негативным явлениям в армейской среде, как то, что небольшое количество призывников с Кавказа третирует молодых новобранцев из Центральной России.

«Русские люди разучились делать что-то вместе» – так звучала одна из тем предыдущих «Русских бесед». Вспоминали дореволюционное Русское собрание (1900-1917 гг.), членов которого уже в начале 20 века безпокоила эта проблема. Уже тогда они сокрушались, что «другие народы могут что-то делать, а русские только собираются и вздыхают без какой бы то ни было энергии дела». Участники Русского собрания выделяли такие главные проблемы, как то, что люди отвернулись от христианства, и общество захватывал иной дух, новая религия – социалистическое учение, как писал известный журналист М.О. Меньшиков; то, что Россия как бы отворачивается от своих национальных корней, и всё национальное объявляется отсталым, безнадёжным и ненужным, в результате потеряна ответственность за страну. В современных условиях добавилась еще проблема колоссального разрыва традиции.

Но что-то ведь должно всколыхнуть, разбудить русских людей, заставить заново учиться что-то делать вместе, собираться, трудиться – просто жить вместе?!

Анна Андреева,

Руководитель Издательского отдела церкви свт. Николы на Берсеневке