Самое консервативное благочиние Москвы. Такое впечатление у меня окончательно сложилось после участия в очередном собрании духовенства Москворецкого благочиния под руководством протоиерея Николая Кречетова. Надо сказать, что благочиннические собрания в Москве довольно редкое явление сравнительно с тем, как это бывает в провинции. Знакомые священники из глубинки рассказывали, что у них они бывают чуть ли не каждый месяц, а то и дважды. Характерен вопрос с их стороны: «Наверное, собирают по поводу внесения очередных взносов?» Я в ответ: «Представьте себе, что такая тема не была обозначена ни разу» (удивление в их глазах). Вопрос сугубо богослужебный, а именно: о возможности служения Литургии с отверстыми Царскими вратами до Отче наш всеми клириками РПЦ МП. Такое предложение прозвучало на Архиерейском Соборе в прошлом году. В качестве мотивации были упомянуты «миссионерские цели». Надо сказать, что на Рождество Христово это уже было благословлено.
… Не перестаю удивляться скромности обстановки, в которой служит наш благочинный (ему 84 года – наверное, он старейший действующий клирик столицы). Сохранился только четверик храма Преображения на Болвановке, где проходят Богослужения. Подсобное помещение находится в полуподвале. Невысокая деревянная звонница, сторожка, небольшая территория. Собрание проходило в небольшом помещении, пристроенном к храму.
Сразу сажусь в первых рядах, зная, что находящихся «на Камчатке» непременно попросят переместиться поближе. Но на этот раз этого не произошло и благочинный начал опрос всех присутствующих с меня.
«Есть два подхода к Богослужению, - начал я свое выступление, - мистически-символический и исторический. Первый рассматривает Богослужение не как случайное сочетание элементов в процессе становления, а как результат «помазания свыше». Литургические священнодействия, включая открытие и закрытие Царских врат, пронизаны символизмом. Они как раз и заключают в себе большой миссионерский потенциал – надо только раскрыть его молящимся. Известно, что великий вход, например, знаменует собой шествие Христа на Голгофу. Потом была крестная смерть, погребение в запечатанном гробе. Это как раз и знаменует собой закрытие Царских врат и завесы после Херувимской песни. Если врата будут оставаться открытыми, то этот символический момент исчезнет. Эти действия подчеркивают таинственный, сокровенный характер главного священнодействия Православной Церкви».
Участники собрания искренне недоумевали: а в чем, собственно, заключается миссионерский смысл служения с открытыми Царскими вратами, когда перед тобой в их проеме фелонь священника и совершенно не видно, что он делает? В этом недоумении все были единодушно, говорили об опасности соблазна, размывании традиций и т.п. Правда, один батюшка робко предложил: может быть, разрешить одному приходу служить так по двунадесятым праздникам и посмотрим, что будет? Заодно поговорили и о значении иконостаса, чтении Евангелия на престоле лицом на восток, о чтение вслух евхаристических молитв. Благочинный был явно удовлетворен. Привел пример, как маститый настоятель, с которым он служил в качестве диакона, не благословлял его сыну находиться в алтаре во время Богослужений, чтобы «не привыкать к святыне и не терять благоговения». Цитировал слова Патриарха Пимена: «Служите внятно, со страхом Божиим, и народ к вам придет».
От одного участника собрания прозвучало такое остроумное «миссионерское предложение»: «не Царские врата держать открытыми, а окна за свечными ящиками и чтобы там находились внимательные и вежливые по отношению к приходящим сотрудники».
Несколько раз благочинный приводил слова апостола Павла: «Итак, братие, стойте и держите предание» (а я дополнял окончание цитаты: «имже научистеся или словом, или посланием нашим», 2 Сол. 2:15). Эти слова о. Николай произносил с большой силой и решительностью. Мне, настоятелю старообрядного прихода РПЦ МП, он в этом момент напоминал протопопа Аввакума с высоко воздетой в двуперстии рукой, готового умереть за единый аз.
В целом собрание произвело благоприятное впечатление. Оно показало, что консервативные настроения в православном духовенстве все еще очень сильны.
