Выйдя из метро, я услышал довольно громкий колокольный звон, оглашавший окрестности. Он был непривычен для русского уха – звонили как на Западе – дергая не за язык, а просто раскачивали сам колокол, язык при этом безпорядочно болтался внутри его. Получалось однообразно и монотонно. Уголок старой Москвы с лютеранской кирхой, знакомый со студенческих лет (здесь находится Историческия библиотека – «Историчка» как мы ее называли), напоминал кусочек Германии, некогда, находившуюся в Москве Немецкую Слободу. Елка во дворе. Поток людей, входящий в храм (при этом они не крестились, что было необычно). Не поздно ли я пришел, удастся ли занять свободное место? При входе всем раздают листки с текстами предстоящего богослужения и тоненькие восковые свечи (свою свечу я тут же незаметно положил на лавку – в аккурат напротив скульптурного изображения Лютера в красном хитоне, подпоясанном веревкой). Мужчина, сидевший слева от меня, увидев, что я кладу верхнюю куртку на одну из дальних лавок, заметил: «Людей может быть так много, как в прошлом году, место может понадобиться (этого, однако, не произошло). Справа сидела довольно крупная девица в брюках в обтяжку с типичным лицом немецкой бюргерши (я еще подумал: знакомый типаж с рекламы немецкого пива и колбасок).
Заиграл, в сочетании с барабанной дробью, орган – казалось, что сейчас закружатся в чопорном старинном немецком танце. Появилась процессия в начале которой несли на высоком древке распятие. Следующий служитель нес большое Евангелие. Епископ с тремя пасторами и одной пасторшой. Удивительно, что все они были одинакового небольшого роста. Первыми выступили дети, приглашенные на возвышение условно алтарной части. Они декламировали короткие рождественские стихи сначала на немецком, а потом на русском языке: «Мы с Рождеством Христовым поздравляем и пусть в душе у вас будет благость и тепло». Маленькая девочка: «и все мечты Господь исполнит пусть». Аплодисменты. Дети были приглашены к епископу на благословение. После краткого поздравления и общего благословения он передал им горящую лампаду, как праздничный символ.– «Идите с миром!».
Красивым чистым голосом епископ воспел: «Слава в вышних Богу! Великая благочестия тайна, аллилуия! Бог явился во плоти, аллилуия!» Все подхватили: «Аллилуия!». Пасторы по очереди читали краткие отрывки из Ветхого Завета – из книг пророков Исаии и Михея. Из Апостола чтения не было. Перед чтением Евангелия все пропели: «Слава Тебе, Господи!», а по окончании: «Слава Тебе, Христе!».
«Молитва дня» и «Большая церковная молитва» (по нашим меркам не такая уж и большая) показались глубокими и сердечными. В текстах песнопений запомнились такие слова: «Непорочной Девы Сын, все грехи Ты взял Один, И за грешный род людской на тяжелый вышел бой». «Тебя, Иисус, благодарим, Твое рождение славим. От Чистой Девы плоть принял и жизнь всем смертным даровал. Аллилуия». «Бог не оставит никого, лишь полагайтесь на Него. Царь тьмы вас будет искушать, блажен кто в силах устоять. Кто будет верен до конца, тот удостоится венца. Хвалу за эту благодать должны вы Богу воздавать». В проповеди епископа запомнилось: «Главное – это встреча с живым Богом». После молитвы «Отче наш» были произнесены такие слова: «Аминь, теперь и впредь всегда будь Боже с нами до конца. Своим нас Словом наставляй, любовь и веру укрепляй. Молитвы наши не отринь, Тебе хвалу поем. Аминь».
Высоко подняв руки, епископ преподал заключительное благословение. Все зажгли свечи, заиграл орган и зазвучала знакомая колядка: «Тихая ночь, дивная ночь!» (сначала по-немецки, а потом по-русски). Еще несколько минут играл орган, большинство молящихся при этом стояло. Все служители, постояв немного молча у престола, поклонились, затем, повернувшись к людям поклонились и им. В прихожей (по-нашему в притворе) в ряд стояли епископ и его помощники. Каждому они жали руку и желали счастливого Рождества. Все вышеупомянутое продолжалось около полутора часа. По окончании службы так же громко звучали колокола.
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке, член Союза писателей России
