Игумен Кирил (Сахаров). На берегу реки Иргиз (саратовские заметки)

Вечером второго дня моего пребывания в Саратове я посетил Успенский старообрядческий храм, настоятелем которого является о. Вадим Коровин. У них с матушкой тринадцать детей, младшему четыре. Наверняка, и матушка о. Вадима такая же бодрая и полножизненная, как и он. Победоносно их семья выглядит на фоне унылых и дохлых эмансипаторов и регулировщиков рождаемости. Собственно, как проигрышно и сам я выгляжу со своими комплексами, стрессами, стремлением забиться в тихий уголок, чтобы не безпокоили, не мешали, не отвлекали, не «грузили», не трепали нервы. А батюшка с матушкой с открытым забралом идут по жизни, не боятся трудностей, уповая на Бога. На пути к моей «берлоге» на Берсеневке многоступенчатый частокол предупреждений: «Не входить!», «Под окнами не разговаривать!», «Двери закрывать тихо!» и т.д. и т.п. И горе тому, кто потревожит «медведя», впавшего в спячку. Когда о. Михаил Родин пригласил меня остановиться у себя в небольшой квартире, в которой он проживает с матушкой и четырьмя детьми, я высказал искреннее недоумение: «Разве можно отдохнуть в такой обстановке?» На что батюшка ответил: «Мы привыкли». В беседе о. Вадима проскользнуло легкое сетование, что последние годы новые дети не появлялись на свет. Есть что-то жизнеутверждающее даже в фамилиях обоих саратовских старообрядческих отцов – Родина и Коровина.

До открытия храма здесь располагался областной архив, повсюду стояли стеллажи. С первой половины 80-х годов здание пустовало. Крыши не было, везде лежал мусор. О. Вадим служит здесь с 2005 года. До этого белокриницкая община находилась в храме на Кузнечной улице. По согласованию с беглопоповцами здание храма было им возвращено. К сожалению, оно пришло в полный упадок. Осталось два-три прихожанина. Вся молодежь перешла к белокриницким. Периодически приезжает священник, принимая на исповедь человек пятнадцать. Когда я услышал, что в храме, в котором раньше творилась усердная молитва и служилась Литургия, теперь мерзость запустения и творятся всякие непотребства, меня охватил ужас.  О. Вадим является авторитетным канонистом РПСЦ. «Книга правил» в подсобном помещении находится на самом видном месте. Считается, что храм был построен в 1841 году, но, по мнению о. Вадима, позже - в 70-е годы 19 века.  Рядом с храмом был дом, в котором была моленная, где беглопоповцы принимали к себе архиепископа Николу. Три года назад здание было снесено, теперь на этом месте пустырь. До о. Вадима в храме около года вообще не было священника. 8 лет пасхальная служба совершалась мирянским чином. Рукоположен был о. Вадим в лоне Русской Древлеправославной Церкви. Интересным был его рассказ об архиереях РДЦ  - епископе Григорие и архиепископе Аристархе. Есть в Саратове моленные поморцев и спасовцев. Последняя никогда не закрывалась. С виду она как обычный дом, так как купол был снят. Прихожан моленной осталось очень мало. Запомнились ответы о. Кирилла на разные вопросы канонического характера. Раньше он крестил в купели, остаток воды в которой после крещения приходилось вычерпывать вручную. Горячую воду добавляет только в исключительных случаях, например, если крещаемый инвалид. Однажды приходилось крестить болящего, которого четверо мужчин  на клеёнке опускали в бак. Отпевал покойника в ритуальном зале более 2 часов. На следующий день приходит православный священник и делает то же самое за 15 минут. Удивленные сотрудники с недоумением говорят ему об этом. Тот в раздражении ничего не нашелся сказать, кроме: «Пускай тогда и печку сам топит». Поразил рассказ о том, как неуравновешенная пожилая женщина, живущая по соседству, во время крестного хода что-то бросила, целясь в митрополита Алимпия – тот едва увернулся. В храме несколько икон с частичками мощей святых угодников Божиих – может быть этот храм является вторым после Покровского кафедрального собора по количеству этих святынь. В храме большое паникадило – оно было подарено одним благодетелем в благодарность за спасение на дороге.

Сохранилось в Саратове здание еще одного храма, правда, без купола. Несмотря на то, что это памятник архитектуры, здание храма выставлено на торги. Действующий старообрядческий храм благодаря усилиям митрополита Корнилия также был признан памятником архитектуры, но через год этот статус под предлогом того, что документы сгорели, был упразднен. Храм представлял собой целый комплекс с колокольней, которая была построена после дарования свободы вероисповедания в 1905 г. Здесь была кафедра старообрядческого епископа Паисия. Первоначально с разрешения императора Александра III в память об его убиенном отце была построена богадельня. Большую помощь старообрядческому храму оказывал саратовский архиепископ Пимен (РПЦ МП): оплачивал счета за электроэнергию, подарил несколько подсвечников и т.д. Однажды (в 2006 г.) в храм по окончании праздничной службы зашел митрополит Лонгин. «Слышу звон, а в моих храмах служба уже закончилась – дай-ка посмотрю». Узнав, что храм старообрядческий, заметил: «А я не знал». Поинтересовался, какие есть проблемы. В Саратове было 3 единоверческих храма. На месте одного из них разбит парк, в котором стоит памятник учительнице. Есть идея установить там поклонный крест. Один очевидец вспоминал, как этот храм разрушали в 40-е годы – разбросанный красный кирпич напоминал большие пятна крови.

На следующий день в Балаково посетили строящийся деревянный старообрядческий храм, в котором служит о. Михаил Родин. Храм посвящен прп. Серапиону Черемшанскому. Была здесь и единоверческая церковь во имя святителя Николы. Построена в 1882 году и полностью разрушена в начале 30-х годов. На этом месте сейчас площадь. В Балаковском районе было еще пять-шесть единоверческих церквей.

По пути в Черемшанский старообрядческий скит заехали в Иоанновский монастырь. Он был построен на пустом месте благодаря усилиям местного уроженца, председателя Совета Федерации Володина. Родители у него были светскими людьми, а бабушку старообрядку он с благодарностью помнит. В монастыре все блестит и сверкает, но прихожан очень мало. Насельниц 4-5 человек. Здание приходского храма в селе остается недостроенным из-за открывшегося монастыря.

Приехали в Черемшаны с о. Михаилом Родиным. Батюшка тут же поехал к прокурору в Хвалынск в связи с претензиями по паспортному режиму к паломникам из Пакистана, а меня попросил провести в храм, который я осмотрел в сопровождении инока и трудника. На мой единственный вопрос: «Наверно, это матушки вышивали такой красивый архиерейский орлец?» был такой ответ: «Им некогда этим заниматься, так как у них много разных забот». После осмотра храма собрался идти по «экологической тропе» в гору к «пещере монаха». - «Нельзя ли мне корочку хлеба с помидором в дорогу?» - «А Вы не обедали? Пойдёмте в трапезную». «Матушка, покормите отца Кирилла, гостя из Москвы» - обратился инок к крупной инокине, хлопотавшей у плиты. Та в ответ: «Ну что за монастырь, все едут и едут люди, а когда же молиться? А он из наших?» - «Хм, единоверец! И что им тут надо?!» Потом, чуть-чуть повернувшись, взглянула на меня краем глаза и спрашивает: «Вы как здесь оказались?» Я хотел было сказать что-то типа того, что иду, мол, я мимо, увидел домик и подумал: «По всему видно, что тут живут добрые люди». Зашел во двор, попросил корочку хлеба с помидором, а меня тут же позвали в трапезную. Я подумал: «Здесь не просто добрые, а очень добрые люди живут». Ничего этого, однако, я не сказал. Ответил просто: «Отец Михаил побывал у меня на приходе, а потом и меня к себе пригласил». Инокиня: «Хм, знает ли владыка?» Трудник, застывший в позе сфинкса у дверей, напоминавший также сурового казака с нагайкой на изготовку в ожидании сигнала на разгон митингующих рабочих: «Наверное, знает заочно. По законам гостеприимства накормить надо, не давать же ему под зад, а перед владыкой вопрос поставим» (диалог проходил между инокиней, стоявшей у печи, и трудником в дверях. Я сидел за столом между ними все более съеживаясь, окончательно втянув голову в плечи). – «Ну, молитесь, отче» - говорит мне трудник. Я шепотком, не благословляя пищу, помолился. Инокиня, не видя этого, спрашивает меня: «А Вы что, на наши иконы не молитесь?» Трудник: «Нет, он молился». Думаю, что большинство, слушая такой диалог, выскочили бы из-за стола  и на всех парах рванули бы восвояси, но я, зная эту среду и памятуя слова Спасителя: «Претерпевый  же до конца той спасен будет», этого не сделал. Только подумал: «А если бы я приехал, допустим, находясь в процессе перехода к старообрядцам – какое осталось бы у меня впечатление?» Находясь в Саратове, общаясь с архиереем и значительным количеством священнослужителей, я не скрывал, что служу по старому обряду. Отношение ко мне было самое благожелательное и доброе. Своим прихожанам я не раз говорил: «Вот мы молимся до упаду астрономическое количество часов, часто исповедуемся и причащаемся – а где же плоды? Нередки у нас злоба, столкновения, недоразумения…» Поделился о произошедшем казусе со знакомыми старообрядческими священниками («опять получил оплеуху от ваших собратий, отдуваюсь за обиды старообрядцам за весь синодальный период»). Они были в недоумении, испытали неловкость. Но с другой стороны, с какой стати местные аборигены должны испытывать в отношении меня пиетет - ведь известно, например, что в Черемшаны перешла часть иноков из разогнанных Иргизских монастырей.

К «пещере монаха» (это не менее полутора километра в гору)  отправился вместе с пакистанцами – о. Кириллом и послушником Павлом Назиром. Несмотря на то, что я с ними общался на ломанном английском, на душе было легко и тепло. По пути о. Кирилл угощал меня лесными яблочками и на остановках оглашал живописные окрестности духовными песнопениями на языке урду. Я мобилизовал свои скудные познания о Пакистане, радостно выдавая на гора названия городов страны: Исламабад, Равалпинди, Карачи, Лахор. Вспомнил, конечно, Бенази́р Бху́тто и Мушаррафа. Брат Павел в ответ не менее радостно реагировал (через несколько дней он был пострижен в иночество).

У самой пещеры у поклонного креста  помолился об упокоении инока Серафима и прочих старообрядческих отшельников, подвизавшихся здесь, пропел величание прп. Серапиону Черемшанскому. Постояли молча несколько минут, очарованные красотой природы. Спустившись к подножию горы и оглянувшись на нее, я замер: как же было возможно с моими больными ногами преодолеть такое расстояние. О. Кирилл по скайпу общается со своей супругой. Потом вдруг передает мне - на экране выплывает восточная красавица, она улыбается, услышав вырвавшиеся у меня слова: «Ай хэйв нот вайф» («У меня нет жены»).  

В Черемшанах очень непростая ситуация из-за сложных отношений с руководством санатория (судя по всему оно явилось инициатором провокации с пакистанцами, которых обвинили в нарушении паспортного режима). Кстати, в последние годы были разрушены два келейных корпуса.

Через живописное поле подсолнухов подъезжаем к деревне, в которой живет старообрядческий епископ Андрей. Домик, а точнее целое крестьянское подворье, на отшибе. Тихий вечер в степи. Ассоциация с заимкой Агафьи Лыковой. Коз направляют в загон. Трое бородачей суетятся по хозяйству – один из них мне знаком по Москве – он студент пединститута, улыбчив и очень любезен. У него особенно длинная борода. Я подумал: «Это, конечно, подвиг – с такой бородой учиться в светском ВУЗе, да еще на преподавателя в школе. При этом у него не заметно никакой угловатости и узкого фанатизма. В доме классическая внутрянка крестьянского обихода. Владыка – двухметровый богатырь, крупный – явно не по причине переедания, а по природной телесной конституции. Он в фартуке поверх подрясника, в полумантии и в скуфье. На босу ногу -  похож на инока дружины Сергиевой. Занимался выпечкой хлеба (более вкусного хлеба я в своей жизни не едал). Немногословен  - отсюда некоторая неловкость. Студент пытается разговорить – я скован по причине молчания владыки. Возникла ассоциация с когда-то услышанным: молодой человек сидит в кресле салона самолета. Рядом садится симпатичная девушка. Молодой человек ерзает, пыхтит – не знает с чего начать разговор, как познакомиться. Потом выдает: «Девушка, а Вы тоже летите в этом самолете?» Постепенно обстановка разряжается. Владыка задает вопросы: как относился к единоверию Патриарх Алексий и как относится Патриарх Кирилл? Используется ли у нас наонное пение и т.д. Сам разливает суп и накладывает плов, принимает освободившуюся посуду. После трапезы прошлись по подворью: вот козы, вот симпатичная мордочка ослика (в Румынии липоване называют их магарами). Сразу стало ясно, что владыка большой симпозант по отношению к нашим братьям меньшим. Вопреки моим предположениям, без проблем соглашается с предложением студента сфотографироваться.  Прощаясь, вспомнил, как его прихожане со Ставрополья приезжали к нам консультироваться по поводу противодействия глобализации.

На обратной дороге о. Михаил рассказывал о жизненном пути владыки, его попытках, находясь еще в лоне Московского Патриархата, практиковать старый обряд, о напряженном чувстве раздвоения при этом, о полной неожиданности для него в связи с решением Собора о рукоположении его в архиерейский сан. О его простоте, доброте и стеснительности, отзывчивости по отношению к людям. Когда уже после рукоположения он на праздник прп. Сергия должен был произносить проповедь, то неожиданно стал читать его житие, потом стушевался, не смог дальше читать от волнения и запотевших очков, о чем поведал пастве. И что вообще он неопытен, боится сложностей предстоящего служения, чем растрогал паству и расположил к себе сердца. Формально кафедра епископа Андрея находится в Самаре, а фактически в Черемшанах. Получается, что он Самарский, Саратовский, а также всего Пакистана, где паства насчитывает уже несколько сот человек.

Одной из главных целей моей поездки было знакомство со знаменитыми Иргизскими монастырями. Их было пять: три мужских и два женских. После разгрома этих обителей и перевода в единоверие, две из них прекратили свое существование. В монастырях было много икон древнего письма, относящихся к 13-16 векам. Большинство из них было либо унизано жемчугом, либо покрыто серебряными вызолоченными ризами. Для старообрядцев Иргизские монастыри стали такой же святыней, как Афон. Отсюда приглашали священников со всей России. В 90-е годы два монастыря - Воскресенский мужской и Никольский женский – возродились как обычные обители в лоне Московского Патриархата. Но обо всем по порядку.

Выехали мы из Балаково с экскурсоводом Каргиным Юрием Юрьевичем. В 2008 году под его редакцией вышла Балаковская народная энциклопедия. Балаково возникло как торговое село на перекрестке дорог. Дружественно настроенный знатный киргиз предложил построить здесь крепость, но это не осуществилось. Был установлен казачий кордон. Через Балаково проходили русские войска, по указу Павла I  направлявшиеся в поход в Индию. Было время, когда в Балаково продавали до 1 млн. пудов хлеба. «Балаково» в переводе означает «хлебное место». Здесь никогда не голодали. Городом это селение стало в 1911 году. Здесь жило много старообрядцев (не менее пятой части жителей селения), в основном это были переселенцы с Ветки (согласно указу императрицы Екатерины II с 1762 года). По мнению экскурсовода, считать этот год основанием Балаково было бы не совсем верно. Первая «ревизская сказка» по Балакову была составлена в 1761 году еще до указа императрицы. Первыми поселенцами были монастырские крестьяне московской Новоспасской обители, Чудов монастырь получил право ловить рыбу в Волге. Одновременно сюда переселилось  много немцев (по дороге мы видели пару их кирх). В конце 19 века по вероисповеданию среди жителей Балаково больше всего было православных – более 12 тысяч; старообрядцев разных направлений было меньше в пять с лишним раз.

В Воскресенском монастыре старообрядцы построили два храма – Воскресенский в 1789 году и в честь Рожества Богородицы в 1795 году. Храмы были возведены на деньги  богатого купца Василия Злобина (его жена была старообрядкой; похоронен он в стенах обители). От этих храмов не обнаружено даже фундаментов, каменная ограда и игуменский корпус тоже не сохранились. Сейчас действует один храм в честь апостола Иоанна Богослова (в здании бывшей ризницы и библиотеки). Рядом небольшая колоколенка в псковском стиле. Есть келейный корпус и трапезная. Колодец. За храмом Монашеское озеро. После закрытия обители после Октябрьского переворота в монастыре располагался интернат; до середины 80-х здесь была психиатрическая больница. По словам экскурсовода, благодаря ленинскому указу монастырские рукописи были вывезены,  они сохранились. Вообще, по Саратовской губернии, по этому казачьему краю, особенно мощно прокатился каток безбожия. В Саратове оставался только один Троицкий храм и тот перед войной был закрыт. Не закрывался храм в Энгельсе (прежнее название Покровск). Из икон, бывших в обители до ее закрытия сохранились две – Тихвинская и Скорбященская (это только предположительно, что они того времени). В 1828 году монастырь был превращен в единоверческий. В начале века, после выхода указа о веротерпимости старообрядцы поднимали вопрос о возвращении монастырей. Место, где располагается Воскресенская обитель – одно из самых красивых мест саратовской глубинки. Умиротворяющая природа. Храм нам показал о. Феофан. Увидев меня в старообрядческой полумантии, он заколебался: «Вы старообрядец?» Услышав, что я единоверец, заметно расслабился.

Известно, что Пугачев некоторое время проживал в монастырях на Иргизе, здесь же скрывались после разгрома его соратники. Есть версия, что один из монастырских старцев Филарет благословил Пугачева на борьбу и посоветовал, видя его сходство с императором Петром III, называться его именем. Пугачев, в свою очередь, в случае успеха, как будто бы обещал ему патриаршество.

В Николаевскую эпоху саратовские губернаторы стремились обратить насельников обителей в единоверие. На это их подвигал и благословлял саратовский архиепископ Иаков. Особенно усердствовал в приведении их к «общему знаменателю» губернатор Степанов - бывший адъютант Суворова. Первый его поход на Иргиз был неудачным. Он привлек пожарную команду, гренадеров, понятых из местных жителей. Вечером Никольская обитель была окружена и взята штурмом. Множество народа, сцепившись руками, лежали вокруг храма, защищая его. Один из иноков, Макарий выбрался из монастыря, стремясь добыть воды. Он был схвачен, избит и посажен в тюрьму. Жандармы с помощью восьмисот понятых (крестьян-не старообрядцев) избивали защитников обители и вытаскивали их за стены. В суматохе били  друг друга, даже своих. Ударили в набат и тысячи старообрядцев прибежали на помощь защитникам монастыря. Нападавшим дали отпор и они, в том числе губернатор, бежали. 13 марта нападение повторилось. Из Хвалынска была вызвана бригада казаков. Защитники опять в несколько рядов расположились вокруг храма. Начались избиения. В течение двух часов около тысячи семисот защитников были вытащены за ворота обители. Пострадало около ста шестидесяти человек. Это был единственный монастырь, в котором произошли такие драматические события.  Подробно перипетии этих событий описаны в романе писателя Мордовцева. Также описал их в своей итоговой студенческой работе местный семинарист. Начальство потребовало опустить эти трагические пассажи – он отказался. В результате сдача работы была сорвана. Монастырь еще не был разогнан, а духовная консистория уже преобразовала его в женскую обитель. Степанов был снят с должности губернатора и через несколько месяцев умер. В монастыре до его закрытия проживало около ста человек. В обители хранилось пять Евангелий, напечатанных еще при царе Михаиле Федоровиче. Обитель располагала около полутора тысячами десятин земли. Закрыта она была в 1918 году. Здесь располагались коммуна, МТС, клуб. Возрождение  началось в 1997 году. Никольская церковь была отстроена заново.

В Преображенском монастыре располагалась резиденция викария Саратовской епархии епископа Тихона  (Оболенского). Будущий владыка закончил медицинский факультет и работал земским врачом. Встреча с о. Иоанном Кронштадтским перевернула его жизнь, и  он встал на духовную стезю. В 1891 году о. Тихон становится настоятелем монастыря. При нем были построены школа и больница. В 1908 году он стал фактически первым единоверческим епископом. В обители было 37 насельников. В 1841 году после пожара  сюда прибыл губернатор. После службы он зачитал указ императора о присвоении монастырю единоверческого статуса. После чего священники окропили храм святой водой. Только один насельник согласился с новым статусом.

Интересно, что будущий император Александр II, объезжая Саратовскую губернию, писал отцу о своих недоумениях и критиковал насильственные действия по отношению к старообрядцам со стороны губернатора Степанова и архиепископа Иакова. Последний так реагировал на это: «Надо было раньше их разогнать».

Последний день пребывания в Балаково я посвятил общению с архимандритом Амвросием, местным благочинным. Вдумчивый, доброжелательный, подвижный человек. Он настоятель Троицкого храма, который раньше был старообрядческим. Храм был добровольно передан старообрядцами РПЦ, так как они не в состоянии были его восстановить и содержать. Построен он был в 1911 году на средства купца Мальцева (местные старообрядцы в память о нем проводят «Мальцевские чтения»; захоронен был в крипте храма – могила не сохранилась). Храм поразил своей величественностью и благолепием. Примечательная архитектура. Восстановлен купол и колокольня (очень мелодично звонили колокола; когда их сбрасывали, то они разбивались на куски). Внутри великолепный иконостас, мраморный пол, несколько древних икон, огромный хорос. За короткое время общения с о. Амвросием мне пришлось отвечать на множество его вопросов: о смысле единоверия, о каноническом достоинстве белокриницкой иерархии, об особенностях совершения богослужебных чинов и т.д. Пожалуй,  впервые встречаю клирика Московского Патриархата, который так глубоко копал. В его домашней библиотеке немало книг по старообрядчеству.